На 127-й странице. Часть 3
Шрифт:
Возбуждение после происшествия в горах схлынуло, оставив после себя пустоту и разочарование. В голове блуждали обрывки мыслей. Почему я так поступил? Зачем пустился вплавь на этой лодочке? На что я надеялся? Что за глупость вернуться в прошлое силой разума? Последняя мысль из блуждающего сознания принесла сладость и горечь одновременно. Сладость, так как еще совсем недавно я истово верил, что смогу перенестись в прошлое, в свой потерянный мир, в те счастливые дни на берегу Красного моря. А горечь — от сознания, что это невозможно. Да, неведомо почему, под воздействием неизвестной силы, я оказался в параллельном мире, в теле другого человека, но… Чудеса, конечно, случаются, но крайне редко и не по-вашему «велению и хотению».
В
Усталость брала свое, и я попробовал улечься на основном бревне своей лодчонки. Попробуйте лечь на узкую доску и оставаться в таком положении неподвижно! Было неудобно, а любое движение грозило купанием в океане. Сидеть на бревне было более или менее сносно. Снизу, в стороны от бревна торчали крепкие палки, на которые можно было опереться ногами, но дальше к парусу по бревну прострогали лишь узкую дорожку. Быстро пробежать, поднять парус и обратно — на сидячее место. Для лежачего отдыха это совсем не подходило.
В конце концов я кое-как устроился: вытянулся, положил ногу на ногу, а руками уперся в те палки, которые предназначались для ног в сидячем положении. Благодаря штилю лодка была неподвижна, и я заснул. Ненадолго. Очевидно, во сне я попытался повернуться на бок и … оказался в воде. Не растерялся, выбрался обратно на свое бревно, но ложиться больше не пытался. Так и просидел до утра, клюя носом: то засыпая, то просыпаясь вновь.
Взошедшее над океаном солнце я встретил усталым и разбитым. Хотелось пить. Пришлось утолить жажду, выпив собственную мочу. Ну, что сказать? Если правильно настроиться, то пить можно. Чувствую, что с настроением в ближайшее время океан мне поможет.
Я вновь вытянулся на своем бревне, а лицо, от начинающего припекать солнца, прикрыл шляпой. Время от времени, я опускал свой головной убор в воду. Капли воды стекали со шляпы по моему лицу, испарялись и тем самым давали некую свежесть. Один раз на лицо из шляпы шлепнулась маленькая рыбешка, которую я случайно зачерпнул вместе с водой. Рыбешку я попробовал съесть. Откусил несколько микроскопических кусочков и сжевал, не почувствовав никакого вкуса. Удовольствия не получил, но понял, что от голода я не умру. Если и умру, то от чего-нибудь другого. Например, от того, что моя лодка развалится на части, а я окажусь в воде и там уже меня на вкус будут пробовать другие рыбешки, покрупнее.
Почему я подумал, что лодка может развалиться? Мне повезло, что на море не было серьезного волнения. Основное бревно лодки удерживалось в равновесии за счет балансира, другого небольшого бревна, которое крепилось к основному двумя жердями. Если поднимутся хотя бы небольшие волны, то либо эти жерди сами не выдержат волновой нагрузки, либо перетрутся веревки, которыми они прикреплены к основному бревну. Это, основное бревно потеряет равновесие и перевернется, а я окажусь в воде.
Боялся ли я умереть? Как ни странно, нет. Ведь получалось, что я, можно сказать, прожил две жизни вместо одной. Моя вторая жизнь получилась хоть и короткой, но весьма насыщенной. Грех было жаловаться. Но несмотря на это, умирать не хотелось. Не хотелось и все тут. И снова стали мучить вопросы, почему все так получилось? И неожиданно пришло объяснение. Ты с кем связался? С кем ты собрался бороться? С судьбой? Ведь затеяв эту возню с фондом для Терезы, не дав ей вернуться в Сан-Франциско и тем самым прервать ее путешествие, я ни много, ни мало замахнулся на рок. В тот момент играть по его правилам, которые привели к смерти Веры, мне показалось отвратительным. Я не мог вернуть Веру к жизни, но я мог в другом досадить тому порядку вещей, который происходит как-бы без нашего участия, и который принято называть роком или судьбой. Как выяснилось, я выиграл сражение, но проиграл кампанию. Судьба легко
— Ну что? Поборолся? — я явственно услышал этот вопрос, словно тот, кто задавал мне его, был рядом. Я даже убрал шляпу с лица, приподнялся и огляделся по сторонам. Кого я хотел увидеть? Тот, кто задавал вопрос, сидел у меня в голове и хмыкал, наблюдая за моими действиями. — Будешь и дальше бороться?
Очень хотелось ответить утвердительно, встать в полный рост, пойти в атаку и … Теперь и я, и тот, кто сидел у меня в голове, хмыкали вместе. Я снова лег и накрыл лицо шляпой. Вот и вся моя «атака». Глупо было не признать, что я ввязался в спор с тем, кто был сильнее меня. Я могу сто раз повторить, что я не подчинюсь судьбе, но начнется шторм, я окажусь в воде, а потом вскоре пойду ко дну, и от количества моих ругательств вероятность такого варианта развития событий никак не уменьшится.
И я не смогу выполнить обещание, данное Вере. В каждом из нас сидит маленький, грязный человечишка, который время от времени всплывает из глубин сознания и нашептывает свои гаденькие мысли. Вот и сейчас он решил проявиться. «Какое обещание?! О чем ты говоришь?! Ей уже ничего не надо!» Самое противное было в том, что с такими предложениями было легко согласиться. Но не в этот раз. От мысли о том, что я забуду про то, как теряющая краски жизни Вера еле слышно, одними губами шепнула: «Обещаешь?», трудно стало дышать, а в лицо полыхнуло жаром, словно на нем не лежала мокрая шляпа. Я снова сел бревне и долго плескал в лицо морской водой.
Водные процедуры помогли, я почувствовал себя лучше. Но вопрос «Что же делать?» по-прежнему маячил в голове. С другой стороны, что есть судьба? Ее можно было бы, наверное, сравнить с рекой. Широкая, течение быстрое. И несет она нас родимых и вполне возможно даже не догадывается о нашем существовании. Мы сами «оживляем» судьбу, присваиваем ей сознательные поступки, словно реке есть какое-то дело до щепок, несущихся по ее волнам. Я попробовал поплыть против течения и выбился из сил. Просто выбился из сил, но попутно придумал сказку, как меня наказала судьба. А ее нет! Есть просто река. Можно попробовать добраться до берега, можно попробовать ускориться, но плыть против течения не выйдет. Образ реки получился таким … родным что ли. От этого захотелось нырнуть в ее воду, добраться до песчаного дна, потом вынырнуть, зажмуриться от плеснувшего в глаза солнца, лечь на спину и отдаться ее течению. Что в этом плохого?
«Нет,» — сказал я сам себе. — «Не буду я больше испытывать судьбу. Не буду пытаться плыть против течения. Куда река, туда и я».
Стоило мне об этом подумать, как что-то незримо изменилось вокруг меня. Вроде бы та же лодка, тот же океан вокруг и то же солнце на небе. Я закрутил головой, выискивая причину беспокойства. И нашел. На горизонте, там откуда поднялось солнце, воздух начал слега подрагивать, а потом темнеть. Через некоторое время он превратился уже в небольшое облачко дыма, а еще через какое-то время на горизонте появился черный корабль, нещадно дымивший своими двумя высокими трубами.
Я встал на своей лодочке во весь и рост и стал махать шляпой. Три широких взмаха, три коротких, а потом еще три широких. Надеюсь, что в этом мире есть азбука Морзе, а сигнал бедствия «спасите наши души» передается таким же образом. Когда от этой «азбуки морзе» стали отваливаться мои руки, над океаном раздался мощный гудок, потом еще раз и еще. Меня заметили. Я устало опустился на свое бревно и стал ждать.
Сцена 5
После почти двух дней одиночества в океане, черный, надвигающийся корабль, казался громадным. То ли капитан корабля приказал довернуть штурвал, то ли это вышло случайно, но вся эта махина, тормозя обратным ходом, медленно проплыла мимо меня и остановилась всего в нескольких десятков метров от моей лодки.