На астероиде
Шрифт:
Массивная сигара выстрелила длинной струей слепящего пламени. Прыжок!
Почти не утомляясь, они наблюдали, как ювелирно тормозит Глебов, как он маневрирует и приближает громаду транспортника к маленькому "Варану". Только иногда Панин сухо и коротко бросал в микрофон: "Дима, сдерживай!" или "Пора стабилизировать".
Подойдя почти вплотную, пилот обнаружил, что сбежавший корабль вращается как волчок и оживленно "рыскает" носом. Это был "грязный" полет, Муреш явно потерял контроль над "Вараном". Не задумываясь, Глебов прилепил к его бортам пару магнитных радиоуправляемых торпед с маленькими двигателями. Точно две искры мелькнули во
...Единственное, что на астероиде знали достоверно и что, конечно же, было сообщено Глебову, это то, что Пол Муреш жив. Датчики показывали расход кислорода в кабине. Больной ли, здоровый ли, с помраченным или ясным сознанием - Пол дышал...
– Что предпримем, командир?
– нетерпеливо, очевидно уже не в первый раз, спрашивал преследователь. Слева, удивленно подняв брови, смотрела на Панина Марина. Разом выведенный из раздумья, Виктор Сергеевич провел рукой по усталым глазам и поспешно ответил:
– Стыковка, по-видимому, исключается...
– Само собой.
– Может быть, взять на буксир?
– Трудный номер, Витя, он же в активном полете... И потом, как я буду столько часов волочить его до станции, не зная, что с Полом, не нужна ли ему помощь? А может, он уже там...
– Ладно, ладно, понял. Иди рядышком. Будем думать вместе.
Дмитрий Витальевич тяжело вздохнул и захлопал веками. Он стал похож на сову - сердитую, потревоженную в солнечный день неугомонными лесными птицами. Командир внезапно понял, что скажет Глебов в следующее мгновение.
– Слышишь, Витя... Я, в общем-то, все уже давно обдумал. Поверишь ты мне или не поверишь - это твое дело. Но я ожидал какого-нибудь подвоха со стыковкой... Надо выйти наружу и влезть в "Варан" через спасательный люк. И чем скорее, тем лучше.
– Ну, как же ты это так, сразу...
– сердясь на себя за растерянность, бестолково забормотал Панин.
– Давай все-таки посоветуемся...
...Они были профессионалами одной школы, одного уровня, Глебов и Панин. И на все возражения, которые сумел бы привести один из них, другой нашел бы точные и быстрые ответы. В предложении Дмитрия Витальевича было много "за". Если пилот выйдет из транспортника, через каких-нибудь двадцать минут Полу будет оказана первая помощь. Глебов сможет связаться с Мариной, с медицинскими компьютерами астероида, а если надо, то и Земли. Однако присутствовали и очень серьезные "против".
Глебову - рыхлому, обрюзгшему от сидячей жизни, ослабевшему от полуневесомости, придется порхать в безвоздушье между кораблями. Чудовищный риск. Потеряй он хоть на секунду фал, и вместо одного погибшего будет двое. Кислорода в наплечных баллонах надолго не хватит, даже весь ракетный флот планеты не успеет подобрать улетевшего спасателя... Да и в случае удачного перехода сколько еще придется повозиться, вспарывая спасательный люк!
...Боже мой, спасательный люк!
Представим себе, что "Варан" и его пилот действительно стали жертвами диверсии. Безликий неизвестный на астероиде постарался навредить как можно больше, у него были широкие возможности: Полу Мурешу привита какая-то странная
...Все это совершенно необходимо и оправданно: подсчет "за" и "против", забота о Поле, забота о Глебове... Но ведь минуты-то идут. Оба корабля, дружной парой сверлящие пространство, нещадно жгут топливо, и скорость их уже приближается к сорока километрам в секунду.
– Виктор Сергеевич, - особенным, почти бесцветным, даже ленивым, но почему-то вызывающим дрожь тоном сказала Марина.
– Виктор! (Впервые без отчества!) А как бы вы поступили... на его месте?
– Запрещенный прием, Марина. Ты же знаешь, как бы я поступил.
– Тогда не держите Глебова, командир.
...Он мог бы сейчас связаться с Космоцентром, с "нашим министром", снять с себя ответственность, заручиться распоряжением вышестоящих... Больше того, от Панина наверняка и ждали запроса. Хотя формально командир имел право решать самостоятельно все вопросы, связанные с астероидом и пришвартованными к нему кораблями, руководство ничего не имело бы против такой осторожности. Но где-то в глубине подсознания тот же Геннадий Павлович затаит очажок презрения к Панину. Сам летал, сам командовал... Да и товарищи по станции, и Марина...
Мысль о том, что Марина разуверится в его мужестве, воле и умении поставить на своем, заставила Панина проговорить в микрофон - пожалуй, торопливее, чем нужно:
– Делай, как знаешь, Дима... Только осторожнее, ради всего святого, как можно осторожнее!
...Вот сейчас т о т, темный, превратившийся в воображении Виктора Сергеевича чуть ли не в демона, нажмет кнопку карманного передатчика, и "Варан" разлетится во все стороны огнем, как карнавальная хлопушка с конфетти...
Нет. Пока что на главном экране все спокойно. Исчезло деление начетверо; в средней трети мирно висят почти вплотную друг к другу Давид и Голиаф.
Затем экран распался сразу на пять долей. Это значило, что Глебов выбросил микротелекамеры с магнитными "присосками"; они прилипли к обоим кораблям, и каждая показывала люк на боку другой ракеты.
Но первым из транспортника "выпорхнул" отнюдь не человек. Все-таки многое предусмотрел запасливый ветеран. Возможно, и то, о чем недавно подумал Панин... К "Варану" плыл, растопырив крылья антенн и солнечных батарей, мигая крошечным движком, рабочий автомат, в просторечии "жучок" или "божья коровка". За ним тянулся страховочный фал.
В следующие минуты "жучок", проявив недюжинную ловкость и смекалку ("думать" автомату помогала корабельная машина), смонтировал переносное рабочее место для своего хозяина. Дело было в том, что спасательный люк "Варана", как и любого серийного корабля, предназначался для наземных условий на случай, если космонавту придется оказывать помощь после неудачной посадки. Конечно, скафандр позволял Дмитрию Витальевичу войти в ракету Пола, просто открыв заслонку, но кто знает, в каком состоянии сам Муреш, не повредит ли ему разгерметизация? Потому приходилось собирать внешний переходной шлюз - этакую гармошку, прикрытую на концах герметическими люками.