На «Баунти» в Южные моря

Даниельссон Бенгт

Когда моряки под командой Крисчена пытались обосноваться на Тупуаи, великолепный замысел провалился прежде всего потому, что они стали на сторону одного из трех вождей, обрекая себя на вражду с двумя остальными. Казалось бы, хороший урок, и все-таки шестнадцать сепаратистов повторили эту ошибку через несколько месяцев на Таити, когда, вместо того чтобы соблюдать строжайший нейтралитет во всех вопросах таитянской политики, без всякой нужды стакнулись с Мате и правителями Паре.

А раз уж они допустили ошибку, избрали себе покровителем Мате, было только вопросом времени, когда он воспользуется их легковерием и начнет взимать с них долг благодарности, которую они испытывали совсем безосновательно. Еще в апреле 1790 года Мате осторожно справился, не помогут ли дорогие английские

друзья его родичу Метуааро — так звали властолюбивого и деспотичного вождя на Муреа, который в то время не поладил со своими соседями. Видимо, англичане еще не забыли печального конца Черчилля: они ограничились тем, что починили мушкеты Мате и предоставили в его распоряжение выдающегося полководца Хитихити, и тот быстро разгромил врагов Метуааро.

Помощь скромная, спору нет, по, как всегда, опасность заключалась в том, что за первой уступкой должна была последовать вторая, более значительная. И действительно, через несколько месяцев — а точнее, 12 сентября — снова явился гонец с просьбой о вооруженной помощи. Брат Мате, Ариипаеа, опасался за себя и за своего племянника Ту, ибо по его словам, жители области Тефаиа вели себя угрожающе, готовясь напасть на Паре. Не попытавшись проверить, так ли это, и в крайнем случае предложить посредничество для мирных переговоров, Моррисон со своими корабельщиками и всегда готовым вступить в драку Брауном поспешил в Паре. Там их ждали Ариипаеа и его люди, вооруженные копьями, пиками и пращами. Вместе с этими доблестными воинами Моррисон и компания пошли на врага, готовые по первому знаку открыть огонь из мушкетов. Бой сложился несколько неожиданно: не успел «генерал» Моррисон дать команду, как его таитянские союзники схватились врукопашную с врагом. А так как все воины были почти нагие, мушкетеры не могли отличить друга от врага и вынуждены были ограничиться бесславной ролью зрителей. Но само их присутствие воодушевило воинов Паре, и они обратили противника в бегство.

Понятно, эта неоправданная и бессмысленная интервенция чрезвычайно возмутила тефанского вождя Тепаху. Один он не надеялся справиться с вооруженными англичанами, а потому заключил союз с двумя вождями могущественного государства Атехуру на западе Таити. Они превосходно понимали, что если честолюбивые владыки Паре захватят Тефану, вскоре наступит и их очередь. По слухам, которые Ариипаеа поспешил довести до сведения англичан (и которые кажутся весьма правдоподобными), главной целью тройственного союза было расправиться с гнусными чужеземцами и уничтожить их шхуну.

По вине самих же сепаратистов создалось критическое положение, и отступать было некуда. Судьба их оказалась прочно связана с судьбой правителей Паре, оставалось только поскорее разбить общего врага. Посовещавшись с Ариипаеа и Поино, который тоже считал, что ему грозит опасность, Моррисон решил осуществить классический охват и атаковать врага одновременно с севера и юга. Для этого он нуждался в поддержке вождя Темарии, южного соседа Атехуру. Соблазненный примером Мате, Темарии уже несколько месяцев назад зазвал Беркетта и Самнера к себе в Папару и теперь тоже лелеял далеко идущие завоевательные планы. Он пока не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы схватиться с Паре, а потому решил для начала помочь сокрушить общих соперников. На всякий случай скромную армию Темарии усилили, придав ей Хитихити и Брауна.

Двадцать второго сентября начались военные действия. Темарии и его люди беспрепятственно наступали с юга, зато Моррисон со своей армией натолкнулся на нежданную преграду в виде огромной крепости с высокими земляными валами, воздвигнутой на стратегической возвышенности. Таитянские союзники Моррисона, которым было строго-настрого велено воевать более дисциплинированно и толково, безропотно пропустили англичан вперед, но с тем большим рвением бросились на врага, как только мушкетные залпы вынудили того оставить укрепление. Всего разумнее было бы теперь заключить мир на выгодных условиях, но правители Паре уговаривали англичан продолжать кампанию, и те после некоторого раздумья согласились.

Здесь-то и выступает на сцену шхуна. Главные силы неприятеля оправились и рвались в бой. Требовалось

серьезное усилие, чтобы поскорее решить исход войны. Сообразив, что тут может пригодиться «Резолюшн», Моррисон предложил, чтобы свое первое плавание шхуна совершила в качестве военного корабля; эта мысль очень поправилась его товарищам. Пока пехота наступала вдоль берега, лучшие английские стрелки поднялись на шхуну, чтобы атаковать врага с фланга и с тыла. За шхуной шел целый флот из сорока пирог с двумя тысячами воинов. И, наконец, с юга опять развил наступление Темарии со своими хорошо вооруженными наемниками.

Такой совершенной стратегии и огневой мощи почти равные по численности атехурские отряды мало что могли противопоставить, и пришлось им обратиться к распространенной в Полинезии оборонительной тактике: засесть в труднодоступных горных укреплениях. Но неумолимые преследователи осадили их и принялись жечь дома, рубить посадки хлебного дерева и разорять поля; тут воины из Атехуру окончательно пали духом и запросили пощады. Победа была отпразднована в Паре роскошным пиром, продолжавшимся целую неделю, причем даже тогда истинный победитель Мате, который все время издали руководил операциями, не решился покинуть свое надежное укрытие на полуострове Таиарапу.

Во время этого своеобразного испытательного рейса команде было в общем-то не до того, чтобы изучать мореходные качества «Резолюшн», и ликующие англичане решили совершить новое пробное плавание более мирного свойства. Сходили на Муреа, где их, как и следовало ожидать, очень радушно принял родич Мате, Метуааро, а затем легко исправили незначительные недоделки в конструкции быстроходной и удивительно вместительной шхуны. Словом, «Резолюшн» вполне оправдала ожидания строителей. Они вернулись в Матаваи и вытащили судно на берег, чтобы уберечь его от штормов, которые сулил приближающийся сезон дождей.

Среди трофеев, доставленных победоносными союзническими войсками из похода на Атехуру, был отделанный красными перьями узкий плетеный пояс из листьев пандануса. Это скромное изделие, которое по-таитянски называется маро ура,можно сравнить с королевским венцом, так как пояс был символом высокого положения и могущества того, кто его носил. И когда он сменял владельца — обычно маро урапередавался по наследству, но случалось, что вождь добывал его силой оружия, — это событие отмечалось ритуалом, равнозначным европейскому коронованию. Порядок требовал, чтобы вассалы нового обладателя маро уравсе как один являлись на церемонию. Но число вассалов всегда было невелико, и до тех пор еще ни один таитянский вождь, даже самый знатный и могущественный, не мог назвать себя сувереном всего острова. И вот после успешного блицкрига одержимый манией величия Мате решил вручить красный пояс Ту и отправить сына в поездку по острову, чтобы все вожди приветствовали его как верховного владыку. Впрочем, совсем безрассудным Мате нельзя назвать, ведь он уже не сомневался, что англичане в случае необходимости придут ему на помощь.

После смерти Вехиатуа влияние Мате на полуострове Таиарапу заметно ослабло, поэтому он предусмотрительно велел Ту начать с Папары, тем более что вождь Темарии был в долгу перед ним. Англичане, разумеется, поголовно явились на торжество (это было в конце января 1791 года). Во главе процессии несли еще один, только что введенный знак королевского достоинства, который сразу стал почти вровень со священным поясом: украшенный перьями английский флаг. Символическим можно признать также предусмотренный в программе празднества салют из мушкетов, произведенный по всем правилам почетными английскими гостями. Англичане великолепно понимали свою военную и политическую роль, она им даже льстила, это ясно видно из слов Моррисона, будто таитяне сочли, что присутствие моряков «обязывает их позаботиться о том, чтобы наш английский флаг беспрепятственно совершил полный круг по острову, и они во всеуслышание заявили, что война грозит всякому, кто попытается помешать этому». Видимо, сепаратисты тоже так думали, потому что никто из них не опровергал этого утверждения таитянских союзников.