На берегу (Дом у голубого залива)
Шрифт:
– Я хотел немного подстричься.
– А мне нравится. – Она улыбалась, но слезы струились по ее щекам. – Очень богемно. Ты отлично выглядишь. Просто отлично.
– А ты самая прекрасная женщина в мире.
Анна всхлипнула, покачала головой.
– Комплиментами ты меня не успокоишь. – Она смахнула слезы. – Когда ты приехал? Я думала, ты в Риме.
– Я был там. А хотел быть здесь.
– Если бы ты позвонил, мы бы тебя встретили.
– Я хотел сделать сюрприз. – Он подошел к машине и стал вытаскивать пакеты. – Кэм на верфи?
– Наверняка.
– Позже. Где Кевин и Джейк?
Анна на ходу взглянула на часы, задумалась.
– Какой сегодня день? У меня еще голова кружится.
– Четверг.
– Ах, да. У Кевина репетиция школьного спектакля, а у Джейка тренировка по софтболу. Кевин получил водительские права, боже, помоги нам, и привезет брата. – Анна отперла парадную дверь. – Они появятся примерно через час, и о покое придется забыть.
Ничего не меняется, подумал Сет. Можно перекрасить стены, передвинуть старый диван, поставить на стол новую лампу, но ощущение остается прежним.
Собака прошмыгнула между ними и понеслась прямиком на кухню. Анна кивнула на кухонный стол, под которым растянулся Дурашка, счастливо грызя обрывок веревки.
– Присядь и все мне расскажи. Хочешь вина?
– Конечно, но сначала я помогу тебе разобраться с пакетами. – Он замер с бутылью молока в руке, увидев, как Анна удивленно вскинула брови. – Что-то не так?
– Я просто вспомнила, как все вы, включая тебя, исчезали, когда надо было убирать продукты.
– Но ты вечно твердила, что мы все распихиваем куда попало.
– Так и было. Вы делали это нарочно, чтобы я выгнала вас из кухни.
– Ты видела нас насквозь!
– Я всегда вижу своих парней насквозь. От меня вам ничего не скрыть, приятель. В Риме что-то случилось?
– Нет. – Он продолжал распаковывать продукты. Он знал, что куда убирать. Знал, что где должно лежать на кухне Анны. – Я в полном порядке.
А выглядишь встревоженным, подумала она, но с этим мы еще успеем разобраться.
– Я открою отличное итальянское белое, – сказала она вслух. – Выпьем по бокалу, и ты расскажешь мне обо всех своих успехах. Мне кажется, что мы уже много лет не разговаривали по душам.
Сет закрыл холодильник и повернулся к ней.
– Прости, что не приехал домой на Рождество.
– Милый, мы все понимаем. В январе у тебя была выставка. Мы все так гордимся тобой. Кэм купил не меньше сотни номеров «Смитсоновского вестника» со статьей о тебе. «Молодой американский художник, очаровавший Европу»!
Он передернул плечами, точно так же, как все Куины, и Анна усмехнулась.
– Сядь же наконец.
– Сяду, куда я денусь. А ты введи меня в курс дела. Расскажи обо всех. Начни с себя.
– Хорошо. – Анна открыла бутылку, достала два бокала. – У меня теперь больше административной работы. Возня с бумагами не приносит столько удовлетворения, сколько другие дела, но при полном рабочем дне и двух подростках в доме скучать не приходится. Яхтостроительный бизнес
– Шутишь! – Он улыбнулся, подумав о девочке, которая была для него роднее любого кровного родственника. – Как она?
– Потрясающая. Красивая, умная, упрямая и, если верить Кэму, мастерски работает с деревом. По-моему, ее решение бросить танцы немного разочаровало Грейс, но трудно спорить, когда твой ребенок счастлив. А Эмили пошла по стопам матери.
– Она все еще собирается в Нью-Йорк в конце августа?
– Шанс танцевать в труппе Американского балета выпадает не каждый день. Эм клянется, что станет примой прежде, чем ей стукнет двадцать. Дик – сын своего отца, спокойный, рассудительный и по-настоящему счастлив только в море. Милый, не хочешь перекусить?
– Нет. – Он протянул руку, накрыл ладонью ее ладонь. – Продолжай.
– Хорошо. Филип творит чудеса в области рекламы и маркетинга. Никто из нас, включая самого Фила, и вообразить не мог, что он бросит рекламную фирму и Балтимор и окопается в Сент-Крисе. Но это случилось… сколько?.. четырнадцать лет назад, так что вряд ли это каприз. Разумеется, они с Сибил сохранили квартиру в Нью-Йорке. Сибил работает над новой книгой.
– Да, я разговаривал с ней. – Сет почесал ногой голову пса. – Что-то об эволюции общества в киберпространстве. Она необыкновенная. Как их дети?
– Невменяемые, как и подобает любому уважающему себя подростку. На прошлой неделе Брэм был влюблен в девочку по имени Хлоя, правда, думаю, уже переболел. Фиона разрывается между мальчиками и беготней по магазинам. Но ей четырнадцать, так что это естественно.
– Четырнадцать. Господи помилуй! Ей не было и десяти, когда я уехал в Европу. Конечно, я виделся с ними время от времени, но… представить не могу, что Кевин водит машину, Обри строит яхты, а Брэм бегает за девчонками. Я помню… – Он умолк, покачал головой.
– Что?
– Я помню, как Грейс была беременна Эмили. Я впервые в жизни видел женщину, которая ждет ребенка и… ну, хочет его. Вроде и пяти минут не прошло, а Эмили уже едет в Нью-Йорк. Анна, как так случилось, что прошло восемнадцать лет, а ты совсем не изменилась?
– О, как же я по тебе скучала. – Она рассмеялась и сжала его руку.
– Я тоже скучал по тебе. По всем вам.
– Мы это уладим. Устроим в воскресенье шумную встречу Куинов в честь твоего возвращения. Доволен?
– Конечно.
Пес взвизгнул и бросился к парадной двери.
– Кэмерон, – сказала Анна. – Иди, встреть его.
Он прошел через дом, как много раз в прошлом. Открыл парадную дверь, как много раз в прошлом. И посмотрел на мужчину, игравшего с псом в перетягивание каната куском веревки.
Все такой же высокий, сложенный, как спринтер, только в темных волосах поблескивает седина. Рукава рабочей рубахи закатаны до локтей, джинсы протерты добела. Солнечные очки, ободранные кроссовки. В свои пятьдесят Кэмерон Куин все еще выглядел опасным задирой.