На берегу реки
Шрифт:
Цепкие пальцы с ненакрашенными ногтями аккуратно сжались на плече Ники, и женщина подвела ее к стене вплотную.
— Смелее.
Ника глубоко вздохнула и шагнула вперед первой. На мгновение она оказалась в кромешной тьме, рванулась вперед…
И оказалась в жилище незнакомки. Оно состояло из одной-единственной комнаты, обстановку которой составляли маленький очаг, пара крепких трехногих табуреток да что-то,
Они тоже стали частью интерьера. Марк сидел у стены, поддерживая руками и макушкой круглую темно-коричневую столешницу, гладкую на вид и лаково поблескивающую, с лежащей на ней раскрытой книгой — а Роберт стоял над ним и сжимал в высоко поднятом кулаке веревку из нескольких переплетенных лиан, с висевшим над столешницей светильником.
Глаза у обоих были закрыты.
— Что… что с ними?! — Ника вновь обернулась.
— Это их вы ищете? — спросила женщина изменившимся голосом.
Ответить Ника смогла не сразу. Она некоторое время тупо таращилась в совершенно круглые голубые глаза, обрамленные белыми перышками.
Ника отступила на шаг. На левом плече незнакомки сидела большая белая сова. Сама стала чуть ниже ростом и изящнее, ее черные волосы свободно спадали ниже талии, а серые глаза сменили цвет: левый стал янтарным, правый голубым. Скользнув взглядом по фигуре женщины, Ника увидела, что ее правую ногу обвивает длинная черно-зеленая змейка с янтарными глазами.
— А…
— Это их вы ищете? — повторила вопрос женщина.
— Да… Что с ними?
— Они спят. Присаживайтесь.
Ника окончательно растерялась. Момент, когда она могла бы, не раздумывая, напасть, был упущен. Теперь оставалось только принять условия хозяйки дома… Пока. Ника присела на краешек табурета.
— Так что с ними?
— Я ведь ответила вам, — женщина подошла к столу и закрыла книгу. — Напомните мне лучше… Я ведь обещала вам чашечку чая?
— Обещали.
— А вы будете?
— Не знаю. Сомневаюсь… Я бы предпочла уйти…
— Разумеется, в компании мужчин?
— Да.
— Понимаю. Ну что же…
Роберт сделал шаг назад и осторожно, неловко действуя левой рукой, намотал веревку светильника на один торчащих из стены сучков. Марк снял с головы столешницу, стараясь держать ее горизонтально, чтобы книга не соскользнула на пол, и поднялся на ноги, после чего установил коричневый лаковый кругляк на ветвь толщиной в руку, растущей из стены (ветка тут же ухватила столешницу за край). Глаз оба по-прежнему
Ника поспешно встала.
— Пожалуйста, возьмите их за руки, — сказала женщина.
Ника под внимательным взглядом сразу трех пар глаз подошла к мужчинам и взяла Роберта за левую руку, а Марка за правую.
— Идите сюда.
Ника шагнула вперед, Роберт и Марк последовали за ней.
— Только не будите их, пока не уйдете отсюда подальше. Хорошо?
— А почему?
— Хорошо? — переспросила женщина, проигнорировав вопрос Ники.
— Хорошо.
Хозяйка взмахнула рукой, открывая в стене своего жилища окно в звездное небо.
— Меня зовут Альба, — представилась женщина запоздало. — И я надеюсь, вы еще заглянете ко мне.
Ника мрачно кивнула и…
Послесловие
— Ну наконец-то!!! — возопил дядя Виль, вскакивая. — Ну сколько же можно надо мной издеваться?! Ты не представляешь!..
— Представляю, — устало перебила его Ника, подводя Марка и Роберта к костру. — Анка, ты зачем дядю Виля заела? Он же потом не согласится с тобой сидеть.
— Еще и потом сидеть? — возмутился Виланд, но тут же сменил тон: — А вы где были-то?
— Да так, — Ника усадила обоих мужчин на землю и вздохнула. — Чай пили.
— А нас не пригласили?
— Да нас тоже не очень приглашали. Мы вроде как сами напросились. Невольно… К здешней хозяйке…
— Как это? — спросила одна из близняшек.
Ника перевела взгляд на девочек. Они опять, как истинные женщины, переоделись, а выяснять, которая это из сестер, сил уже не было.
— Да так… Живет здесь такая тетенька. Вроде меня, только у меня эти двое, — Ника легонько встряхнула мужа и сына, — а у нее — сова и змея.
— Кто это тут «сова и змея»? — невнятно спросил Марк. — Мам?
Близняшки захихикали, а потом та, что промолчала, вгляделась в лицо Роберта.
— Тетя Ника…
— Что?
— Тетя Ника… Это точно дядя Роберт?
Альба постояла немного, глядя в стену, туда, где прихотливые узоры на коре дерева складывались в нечто, отдаленно напоминающее лицо, потом взяла со столика книжку, чуть поправила светильник, подняв его повыше, и устроилась на табурете.
— Ничего-ничего, — негромко сказала она, когда все четыре торчавших из стены сучка загнулись вверх подобно крючьям, — ты бы тоже не узнал и ушел. Не обижайся на нее. Она сейчас вернется.