На берегу Севана
Шрифт:
Наши деды говорили, что там ад, что там стоит на огне большой медный котел, в котором кипят души грешников. Он-то и шумит, бурлит, клокочет… А эта девушка, Каринэ, рукой махнула: «Мало ли что говорят! Какой там ад! В горе, наверно, журчит вода. Пойду погляжу. Найду воду и детей напою, спасу». И эта отважная девушка взяла кувшин и взобралась на Черные скалы.
«Не ходи, не ходи туда – там ад!» – кричали вслед ей женщины. А Каринэ не слушала: смелая была, да и не давали ей покоя дети – пить хотели, плакали.
А в пещере – дэв… Увидел дэв Каринэ, заскрежетал зубами:
«Сколько
«Я пришла горсть воды зачерпнуть для наших умирающих детей… Позволь, что тебе стоит?» – сказала Каринэ.
Тут дэв защелкал зубами и захохотал. Ведь всегда, когда с человеком беда случается, дэву радостно.
«Вот я сейчас покажу тебе воду!.. Ты мои тайны узнать хочешь? Погоди-ка, я тебя на растерзание орлам отдам!» – заревел на нее дэв. И в самом деле, взял и повесил Каринэ вместе с кувшином на верхушку этого дуба… Трудно, что ли, дэву? Захочет – рукой до неба достанет.
Женщины, сидевшие под деревом, в ужасе схватили своих детей и, напрягая последние силы, бежали из этого проклятого места. На дерево налетели орлы, заклевали девушку. Кувшин же так и остался там, чтобы люди видели и знали, что в ад не так-то просто ходить – не на мельницу!..
Наивный рассказ старика вызвал у ребят улыбку, а Асмик шептала взволнованно:
– Какая смелая Каринэ, какая добрая!..
– Нет, дедушка, об аде и говорить нечего. Какой ад, что ты еще выдумал! – покачал головой Армен. – По-моему, вот как кувшин попал на дерево… Века назад по нашей стране прошли завоеватели-турки. Они жгли и разоряли села, и население бежало в горы. В те годы это дерево было в возрасте Грикора… нет, Асмик… Беглецы, уходившие в горы, утомлялись и понемногу бросали свои тяжелые ноши. Вот и кувшин этот оставила, наверно, какая-нибудь старушка. Повесила на молодое дерево, думая, что, может быть, еще вернется и возьмет его. Но долго-долго сюда не возвращались люди. Дерево росло и все выше поднимало кувшин. И, когда люди наконец увидели его, он стал уже старым-престарым и ни на что не годным, а дуб – высоким, как сейчас.
– Так оно и было! – весело захлопала в ладоши Асмик. – И дэв тут ни при чем.
– Как – ни при чем? А это что? Видишь, как он обозлился! – И Грикор, смеясь, показал на молнию, сверкнувшую над Черными скалами.
Небо, как это часто бывает в горах, вдруг потемнело, собрались мрачные тучи, загрохотал гром. Эхо ущелий удесятерило и гулко повторило его.
Асмик вздрогнула и прижалась к Камо.
– Ну чего ты испугалась? Простой молнии? И позабыла все, чему учили тебя в школе?
ПОД УТЕСАМИ ЧЕРНЫХ СКАЛ
Ребята вышли из-под выступа скалы, куда они спрятались от грозы. Снова все вокруг дышало миром, небо прояснилось, сияло солнце.
Со стороны ущелья по Черным скалам проходило несколько параллельных длинных выступов-карнизов, словно морщины на лбу у старика.
Показав деду на один из этих карнизов, Камо спросил:
– Дедушка, куда ведет та каменная тропинка?
– Тропинка эта посреди скалы обрывается. А вон над ней другая. С той тропинки можно увидеть гнездо дэвов.
– Ну, тогда за мной! – скомандовал Камо и легко,
За ним последовали Грикор и Асмик. Шествие замыкал Армен.
– Не ходите, ребята, попадете чертям в лапы! Что же я родителям вашим отвечу! – в ужасе закричал дед и побежал вперед, пытаясь остановить детей.
– Дедушка, ты границу перешел, границу! – в притворном испуге вскинул руки Грикор.
Все засмеялись.
Старик вернулся к дереву. Он был бел как полотно. Дрожащими от волнения губами он только и мог крикнуть вслед ребятам:
– Вниз не глядите – голова закружится! Не глядите вниз!
Но ребята и сами не смотрели вниз. Они шли, прижимаясь к скале, по ее левой стороне, где вдоль каменистой тропинки попадалось много впадин и пещер – убежищ диких коз.
Камо шел уверенно, твердыми шагами и подбадривал товарищей. Армен, неохотно согласившийся на этот опасный поход, шел сзади и охранял Грикора и Асмик. Грикор, пожалуй, и пошутил бы, как всегда, но мешал страх: вот-вот подведет больная нога… В одном месте он споткнулся в едва не полетел в пропасть. Вовремя удержался, уцепившись за выступ. Асмик перепугалась:
– У меня чуть сердце не выскочило!
– Нога моя, неладная, мешает, – печально оправдывался Грикор.
– Иди осторожнее, – упрашивала его Асмик. – А то за ручку поведу.
Чем дальше они шли, тем уже становилось ущелье. Черные скалы и скалы Чанчакара всё сближались и наконец почти сошлись. Каменные стены, с одной стороны черные, с другой – рыжие, почти отвесно спускались в глубокую пропасть. Тропинка оборвалась. Дорогу преградил высокий гребень.
< image l:href="#" />Ребята остановились и прислушались.
Из глубины Черных скал доносились странные звуки, действительно похожие на глухие стоны, а камни под ногами, казалось, вздрагивали, как будто где-то в недрах утесов, очень глубоко, работала мощная динамо-машина.
Пещера, издревле носившая название «Врата ада», находилась по ту сторону гребня, и отсюда ее не было видно.
Прижавшись к скале, ребята внимательно осматривали противоположные склоны Чанчакара.
Там были разные пещеры – и большие и маленькие. Пропасть, разделявшая две скалы, была так узка, что пещеры на той стороне были ясно видны – так, как с верхнего этажа высокого дома видны широко открытые окна такого же высокого дома на другой стороне узкой улицы.
Вдруг Камо обрадованно вскрикнул и показал товарищам на один из рыже-красных утесов. Там перед входом в одну из пещер виднелись очертания каких-то овальных предметов.
– На карасы [7] похоже! – взволновался Камо.
– Пчелы, пчелы, Камо! – закричал Армен. – Погляди, какое множество пчел!
– Где, где?
– Вон, гляди. Они влетают и вылетают из карасов: это их ульи.
Дикие пчелы, жужжа, вылетали из пещер и расщелин и черными тучами носились над рыжими утесами Чанчакара.
7
Карас – большой кувшин с широким горлом.