На чёрных водах кровь калины

Стус Василь Семёнович

* * *

Кривокрылый взмах! Глубокий, долгий, близкий — всё чужбина! Ну-ка — убеги мороки! За край неба — Украина. Солнце кличу (бесполезно!) кривоглазое. Летим мы в

ночь — беспутицу — железной колеёй. О, край родимый! Где ты? Тенью, тени, тени — где-то на краю окраин векопамятные стены, дом, тепло да верви рая. И дороги вседорога, всепрощение, всепогоня. За созвездьем Козерога наблюдай из зэквагона. Лишь бы — быть-пребыть — на свете. Оглянусь окрест — обвыкну. Тьма труда — на тьму столетий. Кривоглазый ворон, хрипну.

* * *

На Лысой горе догоранье ночного огня, осенние листья на Лысой горе догорают. А я позабыл, где гора та, и больше не знаю, узнает гора ли меня? Пора вечеренья и тонкогортанных разлук! Я больше не знаю, не знаю, не знаю, я жив или умер, а может, живьём умираю, но всё отгремело, угасло, замолкло вокруг. А ты, словно ласточка, над безголовьем летишь, над нашим, над общим, над горьким земным безголовьем. Прости, я случайно… прорвалась растерянность с кровью… Когда бы ты знала, о как до сих пор ты болишь… Как пахнут по-прежнему скорбью ладони твои и всё ещё пахнут солёные горькие губы, и тень твоя, тень, словно ласточка, вьётся над срубом, и глухо, как влага в аортах, грохочут вокруг соловьи!

* * *

Ты

тут. Ты тут. Прозрачней, чем свеча. Так тонко, так пронзительно мерцаешь, оборванною щедростью пронзаешь, рыданьем из-за хрупкого плеча. Ты тут. Ты тут. Как в долгожданном сне, платок, касаясь пальцами, тревожишь, и взглядом, и движением — пригожей и пылкой гостьей входишь в мир ко мне! И вмиг — река! Стремительно, как бы из глубины правековой разлуки, поток ревёт, ломая волнам руки, вдоль берегов, встающих на дыбы! Пусть память вспыхнет ливнем иль грозой! Пречистая, святошинского взора не отводи! Не устремляйся в город унылых улиц, площадей… Постой! Ты ж вырвался! Ты двинулся! То ль дождь, то ль горный сель. Медлительно движенье материка, внезапный сдвиг и — дленье, и вечный страх, и рук немая дрожь. Идёшь — тоннелем долгим — дальше — в ил ночной — порошу — снеговерть — метели. Набухли губы. Солью побелели. Прощай! Не возвращайся! Хлынул вниз зелёный свет. Звезда благовествует о встречах неземных. В ночи дрожит и плачет яр. Сыночек мой, скажи, — пусть без меня родная довекует. Прощай! Не возвращайся! Возвернись! Перевёл Александр Закуренко

Магаданский период поэта