На что похожа любовь?
Шрифт:
– Нет, Данька, не надо! Ты что, ещё не понял? Это совсем не фан!
– А я не хочу быть для тебя только «фаном», – сказал Данька, – я хочу быть с тобой всё время. Даже, когда тебе не слишком весело. Что ты там говорила про «жизнь – серьёзную штуку»?
Глава 13
Чудесная Светлана Романовна
Я оделась как обычно – синие брюки, голубая водолазка, бежевая стёганая куртка
Но Данька уже от остановки начал валять такого дурака, что удержаться от смеха было невозможно. Увидел рядом со стройкой каких-то рабочих в оранжевых фуфайках, которые сидели на скамейках и лопали быстрорастворимую лапшу, и как дёрнет меня за руку:
– О! Смотри! Пошли с ними затусуемся! А то я сегодня не позавтракал!
– Отстань!
– Ну пра-авда! Я такой голодный! Готов у вороны сыр отнять! Может, от тебя кусочек откусить?
Он схватил мою руку и поднёс к губам, но я её вырвала.
– Дань, уймись, а?
– Ну вот, – обиженно надулся Даня, – мне теперь умирать с голоду? Хорошо, что я с собой догался термосок с чаем взять!
– Что? – не поверила я. – Ты взял термос? Зачем?
– А подумал: вдруг чайку захочется!
– Но почему ты дома не позавтракал?
– А не хотелось!
– И где ты собираешься этот чай пить?
– На остановке автобусной.
– С ума сошёл! Это негигиенично!
– Ха. Ещё попросишь у меня чайку-то.
– Ни за что на свете, – покачала головой я, – у меня, в отличие от тебя, всё по плану. Встал – и позавтракал. Выехал. Вернулся – пообедал. Нечего тут устраивать цирк!
– Ты как тот мужик в анекдоте, – откликнулся Данька, – помнишь? Как на фуршете подали закуски. Один ест, наедается. Второй даже не притрагивается. Горячее подали. Первый набросился. Второй даже не посмотрел. Сладкое подали. Первый порцию схватил и ко второму подходит: «Слушай, говорит, тут всё бесплатно! Ешь!» А второй: «Я не хочу!» А первый: «Ну бесплатно ж!» Второй: «Слушай, отстань. Я когда хочу – ем. Когда не хочу – не ем». А первый ему: «Ну ты прям как животное какое-то!»
– Во-во, – засмеялась я, – и вообще, Даниил. Перестань ржать! Мы едем в серьёзное место! Там не до смеха. Там люди со своими проблемами. С ними надо разговаривать се-рьёз-но.
– Тогда мне надо в аптеку, – весьма серьёзно говорит Данька.
– Зачем?
– За пластырем. Заклеишь мне рот, и я буду оч-чень серьёзным! Ну или жгут
– Фу, ну и шуточки, – морщусь я, но всё же фыркаю.
В общем мало того, что мы туда ехали и хохотали, почти не переставая, так он умудрился влить в меня свой чай на автобусной остановке уже в Ромашкове. Чай у него оказался заварен с палочками корицы и кусочками апельсиновой цедры, а это всё вместе так пахло!
Местные жители шли мимо остановки и оглядывались. То ли смотрели на двух московских психов, которые распивали чаёк на остановке, то ли им тоже хотелось отхлебнуть из Данькиного термоса.
Но больше всего меня поразили мои старушки-подружки из дома престарелых! Они вели себя совсем не так, как в те дни, когда я приезжала одна. Знаете, что они рассказывали мне? Что у них слабое зрение! Что слабый слух! Что храпит соседка. Что дышать нечем, а не проветрить – сразу простужаешься!
А тут? Все сразу стали с Данькой кокетничать и хихикать. И он хорош! Пришёл и спрашивает, громко ещё так, на весь этаж:
– Что, достала вас тут всех моя девушка?
«Моя девушка», – повторила я одними губами. Он сказал – «моя девушка»? Мне не послышалось?
– Ох, достала, – согласилась сразу Светлана Романовна, старушка, которую мы навещаем сегодня, – сил наших нет её развлекать!
Я кисло улыбнулась. Везёт мне сегодня на шутничков. Сначала один, потом – другая!
– А вы замок амбарный повесьте, чтобы она к вам проникнуть не могла, – посоветовал Данька, и я незамедлительно пнула его в бок.
– Да если бы они тут продавались, – со вздохом проговорила Светлана Романовна, – и вообще, вы чего притащились? Погода прелестная!
Она глянула в окно, где как раз всё потемнело и нахмурилось.
– Шли бы в музей вдвоём! На импрессионистов смотреть. О, я бы дорого дала сейчас за возможность сходить в Пушкинский музей! А вы не цените свою свободу, таскаетесь по каким-то бабкам! Ой, а это ещё что? Не надо! Не надо этого!
Это она про то, что я стала выгружать из Данькиного рюкзака пастилу, зефир и овсяное печенье. Она каждый раз вопит, что не надо было ей привозить ничего. И я каждый раз бормочу: ну как же не надо… надо же…
– А почему это не надо? – прищуривается Данька.
– Да чтобы вас не разорять!
– А мы и не разорялись, – пожимает плечами Данька, – мы это всё украли, не беспокойтесь! Нет, мы банк грабанули! Ну такой, небольшой.
– Небольшой банк и смысла грабить нет, – с видом знатной рецидивистки заявила Светлана Романовна, – вот большой – да! И вообще, у вас обоих больно лица добрые! Не можете вы банк ограбить. Вот я – да. Я могла бы!