На дело со своим ментом
Шрифт:
— Вы знаете, что у нее есть ребенок?
— Нет. Она не говорила. Ребенка она бросила?
— Да. Оставила в роддоме.
— Похоже на нее. И что дальше?
— Несколько дней назад девочку похитила женщина, назвавшаяся Людмилой.
— Вы думаете, это Инга? — с сомнением спросила Жанна. — Я вам вот что скажу: ребенок ей нужен, как мне прошлогодний снег. Если она увела девочку, то только надеясь что-то получить взамен. Понимаете? Материнские чувства можно смело исключить. Вы не думайте, что я на нее наговариваю, просто она такая… Вы девочку ищете, да?
— Да, — кивнула я, не видя смысла скрывать
— За нее требуют деньги?
— Нет. Ребенок пропал, по почте матери пришло письмо с просьбой не беспокоиться, и с тех пор никаких известий. — Тогда это точно не Инга. Зачем ей ребенок? Лишняя обуза.
— А где Инга сейчас, вам известно? — решила перейти к насущному Женька.
Жанна хохотнула и сказала:
— Тут много кто хотел бы это знать.
— Кто?
— Например, я. Инга мне должна триста баксов. Юбку присмотрела, денег с собой у нее не оказалось, у меня одолжила — и тю-тю.
— Послушайте, вы ведь не хотите сказать, что из-за этого долга она бросила квартиру и уехала в неизвестном направлении?
— Нет. Была причина поважнее.
— И что же это за причина?
Жанна почесала бровь, хмыкнула, посмотрела на нас и вздохнула:
— У Инги был парень. Не скажу, что Сашка являлся ее мечтой, но деньги у него водились. Снял ей приличную квартиру, шмотки покупал, обещал машину подарить на день рождения. Но ей этого показалось мало. Она из тех, кому всегда мало. Ну и решила закрутить любовь с одним типом. Сначала все улыбалась да глазки строила, только у таких, как он, глазками деньжат не вытянешь. В общем, она с ним пару раз на дачку съездила, все нормально было, то есть по-людски. Однажды парень перебрал малость, Инга его утром добудиться не могла, так к себе на такси и уехала. А через несколько часов он в клуб примчался и такое тут вытворять стал… Вроде бы Инга у него деньги свистнула, а деньги чужие. Пробовали его утихомирить, да без толку, уперся, как баран, она, и все.
— Может, действительно она?
— Нет, — решительно ответила Жанна. — Инга до денег жадная, но не дура. Знала прекрасно, во что ей это выльется. Я думаю, паренек денежки профукал, а дружкам лапшу на уши развешивал. Ингу я предупредила, вот она и сбежала. Кстати, правильно сделала. Дуракам замучаешься доказывать, что ты ни при чем. Здесь ее особо ничего не держало, она по натуре перекати-поле, а Россия большая.
Тут я вспомнила, что рассказывала о личной жизни Инги соседка, и решила уточнить:
— У Инги был воздыхатель, по ее словам, очень порядочный, но с деньгами у него туго…
— А… Стасик… да, это так… Он у нее вместо собачки был. Дурачок, не от мира сего.
— Может быть, она у него прячется?
— Может быть, — подумав, кивнула Жанна. — Он на ней совсем помешался, а когда припрет, и такой, как Стасик, сгодится.
— А фамилию его вы знаете?
— Ни фамилии, ни адреса. Знаю, жил где-то неподалеку от ее квартиры, и все.
— А кто может знать?
— Никто. Я у нее единственная подруга, ну еще соседка в доме, где она до Сашки жила, не помню, как ее зовут…
— А Сашка этот, возможно, он о ней что-то знает?
— Сашке она только сказки рассказывала, о муже-летчике, геройски погибшем, о папаше-генерале и о том, как она сама чуть не стала чемпионкой. Врать она умела.
— Может, не все в ее словах
— Может, — согласилась Жанна. — Только Сашка вряд ли вам что расскажет, он сейчас исключительно с ментами общается, боюсь, не встретимся года три как минимум. А насчет девочки вы что-то путаете, может, она Инге и дочка, только даром ей не нужна. — Жанна поднялась, кивнула нам и покинула бар.
— Ну что? — спросил Роман Андреевич, усаживаясь в машину. — Расследование окончено? Едем домой?
— Нет, — с поразившей меня саму твердостью сказала я. — Давай-ка еще раз наведаемся по месту прописки Инги.
— Зачем? — нахмурился супруг. — Все вроде выяснили.
— Ничего мы не выяснили, все еще больше запутали. Нам во что бы то ни стало надо разыскать Ингу.
— По-твоему, она здесь, в Нижнем? — удивился Роман Андреевич.
— Не знаю. Но наверняка знает один человек, ее возлюбленный по имени Стас.
— Может, он вместе с ней в бега подался?
— Может, — не стала возражать я. — Но у него должны быть знакомые, родители, наконец — очень вероятно, что он сообщил им, куда отправился, потому что в отличие от своей подружки излишним эгоизмом не страдает и о родне беспокоится.
— Ну, это вилами на воде… — поморщился Роман Андреевич и тут же чертыхнулся.
— Ты чего? — насторожилась Женька.
— Дружки у нас появились, синюю «девятку» видишь? Пристроились возле клуба.
— А ты не ошибаешься? — пролепетала я. — Я в таких делах ошибаться не приучен. Сначала проверяю, потом говорю. Кому-то наш визит в клуб не по душе пришелся. Жанна наверняка сообщила, о чем вы ее выспрашивали, и сразу возникли мальчики. Не в то место мы ногой ступили.
— Что же теперь делать? — испугалась я.
— От мальчиков оторвемся, — хмыкнул Роман Андреевич. — Дело несложное, на особых умников они не похожи. И сюда мы, скорее всего, не зря приехали, что-то есть во всем этом. — Муж посмотрел на меня с уважением, а я приободрилась.
— Жанна сказала, что Инга у кого-то деньги свистнула, — тут же затрещала подружка. — Серьезные люди интересуются ее местонахождением, а тут нас черт принес. Вот ребята и всполошились.
Я опять испугалась и начала вертеться, высматривая синюю «девятку», но так ничего и не углядела, потому что к этому моменту Роман Андреевич, продемонстрировав свои способности опытного агента всех возможных разведок, ушел-таки от сильно беспокоившего меня конвоя. Я вздохнула с заметным облегчением, Женька принялась напевать себе под нос, а муж молчал, размышляя.
Не успела я успокоиться по-настоящему, как вдруг обнаружила себя возле магазина «Рассвет», который, несмотря на поздний час, все еще работал. В окне я могла видеть продавщицу: грузную женщину лет сорока, должно быть, она работала во вторую смену, а Ольга магазин давно покинула.
Роман Андреевич проехал дальше, и вскоре мы были во дворе дома, где жила Инга. Мы с Женькой нерешительно переглянулись. После того как наш бравый подполковник недвусмысленно намекнул, что мы умудрились кому-то перейти дорогу, особого желания продолжать в том же духе не возникло. Но так как во двор дома он нас все-таки доставил (по нашей же просьбе), отступать было неловко, и мы, кряхтя и хмурясь, выбрались из машины, Роман Андреевич остался в кабине, проводил нас взглядом и что-то насвистывал.