На дороге
Шрифт:
Она смеется, и смех ее похож на звон тонкого колокольчика. Этот звон долго висит в воздухе.
Я продолжаю свой путь. Дальше дорога ведет в Матан – святое для индусов место, куда стекаются тысячи паломников.
Сотни лет живут в Матане индусы, в основном из касты брахманов, занятые чтением
Но мусульмане, живущие в окрестных деревнях, никогда не имели в Матане своей мечети, – это мне хорошо известно.
И вдруг рядом с индусским храмом я вижу маленькую новую мечеть.
Удивительные вещи происходят в этом мире! Без раздумий я направляюсь в мечеть.
Меня встречает мулла с большой бородой. Его глаза смело смотрят из-под мохнатых бровей. Одна рука у него подвязана.
– Добро пожаловать, незнакомец, – говорит он.
После долгих приветствий я с нетерпением спрашиваю:
– Уважаемый мулла, когда построена эта мечеть?
Мулла улыбается:
– В дни раздела страны, в дни великих раздоров.
Я в недоумении:
– Но в те дни храмы и мечети разрушались, а не строились.
– Наша страна, Кашмир, большая и удивительная страна. Поэтому в ней происходят удивительные события.
– Но каким образом здесь оказалась мечеть?
– Видишь ли, незнакомец, в то трудное время многие мусульмане из нашей округи решили разрушить матанский храм в отместку за преследования мусульман в других местах.
– Но ведь храм остался на месте.
– Не торопись, незнакомец, наберись терпения. Когда мусульмане сговорились разрушить храм, они пришли ко мне за разрешением. Но я – старый человек, я прожил много лет и знаю, что вражда не нужна ни мусульманам, ни индусам,
– И они ушли с миром?
– Они ушли очень недовольные мною. Пошли разговоры о том, что старый мулла продался брахманам, изменил исламу. И те, кто подбивал их на это нехорошее дело, в конце концов добились своего: огромная толпа, кипящая яростью, пришла к старому храму, чтобы разрушить его. Но я успел собрать честных людей, и мы встали на ступенях храма, чтобы не допустить разрушения и спасти растерявшихся брахманов, взывавших о помощи.
– Как это, наверное, было ужасно!
– Да, незнакомец, до сих пор вспоминаю я их проклятия, жажду крови в их глазах. Была большая беда, один человек стремился лишить жизни другого человека. Но мы все же отстояли храм. Видишь, незнакомец, мою руку – на ней следы этой дикости.
– Но мечеть, – не могу успокоиться я, – откуда мечеть?
– Крестьяне поняли, что те, кто пользуется их простотой, не друзья им. И они разошлись по своим домам. Но не их одних вразумил господь. Поняли с тех пор и брахманы, что мы не враги им. И, собрав с паломников пожертвования, они выстроили эту мечеть. О незнакомец, если бы ты видел, как быстро росла она!
– Уважаемый мулла, – говорю я, – ты большой человек.
– Я человек маленький, – отвечает он, – но народ, весь народ – велик.
Я снова в пути. Опять старая дорога бежит передо мной, ведет меня по знакомой стране. Но это уже не тот Кашмир, который я знал.
Это новый Кашмир. Кашмир учителя, любившего всех детей своей страны, юной Зейнаб и старого муллы.