На Двине-Даугаве
Шрифт:
Даже эти мальчишки некстати нарушали сейчас Гришино одиночество. Мешал и Гриша им. Они опасливо убежали в сторонку, а он, выбирая место поглуше, нашел за черным кустарником примятый сугроб, сел на него, задумался.
До чего все-таки не везет ему — ну ни в чем!
Исключили из реального училища — за пустяк.
Зыбин, которому он так доверился, оказался пройдохой — выжимает из него прибыль. А главное, без этого пройдохи теперь и не обойдешься…
Уехал лучший друг, — никак не мог забыть Гриша о Яне Редале! Остался он один.
Как
А может, во всем виноват он сам, Григорий Шумов?
Во-первых. Прежде чем отбавлять в пузырек серную кислоту, конечно надо было оглянуться на стеклянную дверь — ну кому ж не известна страсть Виктора Аполлоновича к подсматриванию, к подслушиванию, к шпионажу!
Во-вторых. Он сам ведь отшатнулся от старых товарищей — ото всех, кроме Довгелло, — кто же виноват в этом?..
В-третьих. Пятый год он встречает в городе Нину Таланову — и ни разу с ней не заговорил.
…Шла однажды ему навстречу Нина с подругой, и та сказала громко:
— Вот он идет… Гриша Шумов.
Нина вспыхнула, подняла нос кверху и прошла мимо не глядя.
Ну, и не надо. Ничего теперь Григорию Шумову не надо…
Свистит, свистит бездомный ветер, шелестит сухими камышами…
Кто-то неслышно тронул Гришу за плечо.
Он вскочил.
Перед ним стояла Нина, тоненькая, рыжая.
— Сидит тут один! — сказала она сердито.
— Сижу! — Гриша, чтоб слова не расходились с делом, снова сел на сугроб. — Сижу, а кому до этого дело?
В смятении он зачем-то принялся снимать коньки.
Таланова постояла, глядя в сторону. Потом, ничего больше не сказав, быстро заскользила на своих «снегурочках» в ту сторону, где блистали огни и гремела музыка.
47
Однажды по неотложному делу (приехал из уезда помещик Жмиль и хотел поговорить об успехах сына) Гриша пошел искать Зыбина.
Он знал, где его найти: у Познанского.
Зыбин сидел за кружкой пива с каким-то франтом (Гриша заметил котелок, розовый галстук), и беседовали они с таким увлечением, что ни про какого Жмиля не захотели слушать.
Гриша — делать нечего, придется подождать — сел на стул, положил руку на липкую клеенку. И сразу же отодвинулся брезгливо.
— Ничего, юноша, привыкай! — захохотал Зыбин и снова обратился к человеку в котелке: — Такие дела окружному суду не подсудны. Общество прогорело, имущество идет с молотка, акционеры получают все, что будет выручено от продажи.
— Хорошо. Но Шебеко, говорят, замешан в подобных делах не впервые.
— Не впервые? И каждый раз выходил сухим из воды? Это-то и подтверждает мою мысль.
Зыбин со своим собутыльником продолжали с жаром обсуждать дела известного Шебеко, пускались во все тонкости, касающиеся законов, толковали про какие-то акции.
Грише вспомнилось, как в свое время разъяснил ему суть этих акций слесарь Оттомар Редаль.
Было это так.
Встретив в первый раз на улице старого Шебеко, Гриша похвастался дома:
— Жулик, — неожиданно сказал дядя От.
— Кто? — удивился Гриша.
— Этот самый Шебеко. Мошенник.
— Говорят, он какие-то акции выпускает, деньги за них получает. Как это делается?
— Сейчас. Погоди, я соберусь с мыслями. И слова подберу.
Через несколько минут дядя От рассказал:
— Захотел жулик получить большой доход. А денег у него нет. Собирает он тогда подходящую себе компанию, и печатают они разными красками — как можно красивей — бумаги. На бумагах написано: «сто рублей» или «пять рублей», я не знаю точно — это не важно. Бумаги называются акциями. Иностранное слово. Кто купит акцию, тот… как это… акционист. Нет — акционер. Все акционеры вместе — акционерное общество. Что же делает такое общество? Оно либо рудники угольные разрабатывает, либо золото из земли добывает, либо вот за лечебную воду берется, как этот Шебеко. Бывает и так: в руднике угля много, рабочие руки дешевые, железная дорога — возить уголь — под рукой. Ну что ж, и в самом деле можно нажить большую прибыль. И поделить ее между всеми, кто на это деньги потратил, кто купил акции.
— Тогда уж это не жульничество?
— Для меня все равно жульничество. Если не акционеров, так рабочих обжуливают. Откуда прибыль берется? С неба падает? Нет, из труда рабочего ее выжимают. Ну, а Шебеко, он не только рабочих — он и акционеров своих обманет. Он старый жулик.
— А разве может тайный советник быть жуликом?
— Может! — с убеждением ответил Оттомар Редаль.
И вот теперь о делах Шебеко толковали у Познанского два собеседника — люди, видимо вполне сведущие в вопросах подобного рода.
Да что там Зыбин с его собутыльником! О Шебеко говорил весь город. Уже года два шли эти разговоры.
— Будто бы он аферист чистейшей воды.
— Что вы! С ис-сключительной энергией человек.
— Ну, а вы-то сами купите эти его… бумажки?
— Акции? Куплю. Ведь их можно купить даже на пять целковых. Тут и какая-нибудь бедная вдова рискнет. А прибыль, говорят, будет рубль на рубль!
— Ловок этот Шебеко. На пять рублей, конечно, каждый купит.
Рассказывали и про самые акции. Красивые бумаги: на них был нарисован источник — каскад с золотыми лучами на фоне белого здания.
Такое здание будто бы уже строилось, и очень быстро, в глуши лесов — в Латгалии.
В постройке курорта были заинтересованы самые высокие лица.
Среди них в первую очередь называли графа Шадурского, шталмейстера двора его величества, собственника земли, по которой должна пройти дорога к источнику. Называли также барона Тизенгаузена и еще одного барона — Фредерикса.
И после этого все-таки находились неверующие.
Но их убеждали!
Из публики посерей громко высказался скупщик Лещов, часто теперь бывавший в городе по своим торговым делам.