На эскалаторе в метро
Шрифт:
С отсутствием секса дело обстоит иначе. Тем не менее, компенсация предусмотрена и здесь: не денежная, к сожалению, но другими видами тактильности. Слышала в одном подкасте, что массаж, обнимания с друзьями, и, в конце концов, вакуумные стимуляторы клитора – спасают.
Ещё как спасают, особенно – последние! Но авторы этих советов априори подразумевают временное затишье и компенсацию отсутствия в случае, если секс всё-таки практикуется, пусть даже крайне редко. Хоть это и задевает чувства нетраханных вовсе, с вопиющей несправедливостью приходится мириться. Тем более, что суть советов для траханных и нетраханных
Но бесполезно убеждать человека, изголодавшегося до тепла, что оно ему не нужно вообще-то:
– Ему нужно саморазвитие и массаж!
– Или пусть займётся самообслуживанием!
– Или пусть сходит к психотерапевту!
Вот не поленюсь даже собрать отдельный список самых дурацких фраз, которые вообще не помогают, а только бьют по больному одиноких людей. Но это позже, дабы сейчас не разразиться сгоряча. А пока допустим, что массаж – всё же не самая плохая идея. Как и терапия. Как и вакуумные стимуляторы. Однако выписывать и без того очевидные рецепты – занятие неблагодарное.
Знаете, у людей с отсутствием секса вообще и людей с временным его отсутствием есть большое фундаментальное, как мир, сходство. Оно универсально, как ждать маршрутку на морозе: она всё никак не приезжает и бесит, но ничего не остаётся, кроме как пританцовывать не в такт и ждать дальше.
Можно просто – «Режим фонового ожидания». Эдакий назойливый подлец, что заставляет верить во внезапное появление загадочного принца с носовым платком из ниоткуда. Порой он даже перекрывает по мощности мысли о катастрофе и завещании по дороге в аэропорт – вот настолько он могущественный, этот режим ожидания.
Он и подгоняет жадно стрелять глазами во всех мужчин на эскалаторе метро в надежде, что кто-то из них – ну уж точно твоя судьба. Каждый раз разочаровываешься, но всё равно продолжаешь тихонько верить в очередную судьбу.
У Семёна Геннадьевича завалялся материал на этот случай – для разогрева.
«Разрешите вас проводить?»
Подсаживается, значит, ко мне в вагоне молодой человек крепкого телосложения и даже вполне себе не уродливый (за субъективные оценки извиняться не буду, ведь они – мои, а все совпадения – случайны). Встречаемся с ним пару раз взглядом.
Мне вообще сложно смотреть незнакомым мужчинам в глаза. Как-то вот прилетело откуда-то в голову, что это – неуместная и отпугивающая вульгарность. Так до сих пор и думаю. Да и что за развлечение такое – смотреть в унылые глаза, когда можно детально разглядывать тела и одежду потенциальных партнёров? Не сочтите за навязчивость.
Ещё можно пялиться в экраны их телефонов, пока они набирают сообщение или выбирают следующий трек. А если тебя вдруг заметили – просто медленно и невозмутимо переводить взгляд на следующего, будто это был запланированный осмотр. И никаких тебе неловких моментов.
В общем, факт того, что со мной впервые внятно и уверенно заговорили в метро, меня удивил: я начала улыбаться и даже смеяться. Странное зрелище, соглашусь, но фоновый режим ожидания впервые сработал по делу – событие всё-таки неподдельно радостное!
Он спросил, где мне выходить, и галантно уточнил:
– Разрешите вас проводить?
Если
– Конечно, проводите!
– Я, кстати, Арсений, будем знакомы.
Отчеству «непременно Фёдоровна» есть своё веское объяснение. Но ради такого случая я даже решила, что «Кира Арсеньевна» – тоже звучит неплохо, хоть и разговор у нас с этим Арсением завязался предельно идиотский:
– Я спортсмен, играю в хоккей. А больше особо ничего и не делаю – неинтересно.
Отважные и решительные на дороге не валяются (даже если подкрадывается подозрение, что в подарок к отваге шло слабоумие [2] ), поэтому я не сдаюсь.
2
Слабоумие и отвага – известный русский интернет-мем, который первоначально появился как картинка с бурундучком Дейлом из американского мультсериала «Чип и Дейл» с надписью «Слабоумие и отвага».
Заходим в кофейню, я игриво (как-то чересчур) улыбаюсь, на что в ответ получаю:
– Я бы предложил чего-нибудь, но у меня нет денег.
– Может, я могу что-то предложить?
Нет, тратиться на него не пришлось, потому что я бессердечно расхохоталась на этой реплике, чем смутила отважного. Вообще, я какая-то уж очень хохотливая была в тот день – не гарантирую, что Арсений мне не привиделся. Но сюжет получился бы концептуальнее, если бы он попросил «булочку с кофем» и скрылся в неизвестном направлении.
Скрываться в неизвестном направлении он точно не собирался, а мне уже нужно было упасть куда-нибудь с ноутбуком – работу никто не отменял. Даже хохотливая челюсть сдалась и устала скалиться, но беседу всё же пришлось поддержать:
– Давно хоккеем занимаешься?
– С 12 лет.
– Звучит серьезно, и сколько это всего, получается?
Прозвучала вполне оправданная пауза.
– 6.
Двенадцать плюс шесть. Ну, не густо, конечно. Неспроста он ко мне на «Вы» обращался всё это время.
Я невольно вздыхаю и с туповатой улыбкой отворачиваюсь от собеседника в надежде, что меня всё же снимает скрытая камера. Но нет, не снимает. Хотя пару вопросиков к сценаристу у меня всё же есть. Семён Геннадьевич, вы тут?
Приходится возвращаться в диалог, говорить свою реплику и всячески давать понять, что я занята. Работой, мыслями о неумолимо приближающейся старости, проделками ретроградных Меркуриев – чем угодно.
А мальчик мой всё сидит и смотрит. Как я работаю, как дергаются мои живущие самостоятельной жизнью артистичные брови; как я щурюсь, хмурюсь, закатываю глаза; как созваниваюсь по учебному проекту с тем самым Фёдором, буквально полчаса назад потерявшим права на нашу дочь Киру, и снова только что вновь заочно реабилитированным. «Фёдоровна» всё же звучит лучше, чем «Арсеньевна» – ничего не поделаешь.