На этот раз – да!

Корнуолл Лесия

– А вот Мойра предсказала мужа-англичанина… и несметные сокровища, – отвечала Сорча, которую разговоры о разумности ничуть не сбили с толку. – Она увидела все это в дыме, что поднимался от костра, ясно как днем!

У Меган мигом пересохло во рту.

– И это было предсказание… для меня? – едва выговорила девушка непослушными губами.

– А она этого не знает. Но что для одной из нас – это точно!

Меган с облегчением выдохнула. Возможно, опасность ей не грозит. Если только Мойра не увидела Ичэнна, что возвращается домой с легким сердцем и

тяжелым кошельком… а в кармашке у него – золотое помолвочное колечко…

– В этом-то и беда пророчеств Мойры. Да, она видит что-то, однако не может объяснить, что все это значит!

– И все-таки сокровище – это совсем неплохо, – щебетала Сорча. – Сундук золота да объемистый кошель с жемчугами и рубинами…

– Только если ко всему этому не прилагается англичанин! – сквозь зубы процедила Меган.

– Ну, мне-то нечего бояться – мне ведь лишь двенадцать! Уж точно он придет не за мной. А вот тебе почти двадцать… Если верить Мойре, тебе давным-давно пора замуж! А еще Мойра говорит, что тебе в твоем возрасте пора бы иметь уже дюжину детишек!

Щеки Меган запылали.

– Мало ли что там Мойра говорит, – проворчала девушка.

Они с Ичэнном мечтали о детях – о четырех или пяти крепеньких сыновьях, что пойдут в отца, и о двух или трех хорошеньких дочках… Сердце Меган сжалось от тоски. Может, стоит попросить Мойру еще раз поглядеть… ну, или поворожить?…

Тем временем они уже достигли тропинки, что вела вдоль берега озера – прохладной и тенистой. Меган остановилась и устремила взор на темные воды. Она представила, как Ичэнн сейчас глядит на совсем иную воду, так же тоскуя о ней…

– Как думаешь, есть у нас время искупаться? – спросила Сорча, пробуя ногой воду. – Сегодня такая жара!

Меган взглянула на разрумянившееся личико сестры, мельком отметила грязные потеки на ее щеках. Завтра они уже прибудут в Дандрамми, и мама потребует, чтобы они вели себя, как подобает леди. Там не будет уже ни купаний, ни беготни по холмам… Сорчу запрут в покоях и будут учить английскому, а Меган и Алану ожидают томительные уроки танцев и светского этикета, а еще примерки отвратительных английских платьев в преддверии предстоящего лондонского сезона и, разумеется, корсетов, которые затягиваются столь туго, что способны перерезать девушку пополам…

А озеро манило, и Меган улыбнулась сестренке, скидывая туфли и через голову стягивая платье.

– Что ж, почему бы и нет? – сказала она. – Давай наперегонки до черных скал!

Меган нырнула в холодную воду, тотчас вынырнула отфыркиваясь – сквозь капли, повисшие на ресницах, горы вокруг виделись волшебными. О, наслаждение… какое непередаваемое наслаждение!

Улыбнувшись девочке, она нырнула вновь. Что бы ни сулило будущее, сегодня еще можно радоваться!

Глава вторая

Белмонт-Парк, Дербишир, Англия

Июнь 1817 года

Лорд Кристофер Линвуд мерил шагами гостиную дома

на Белмонт-Парк, своего самого любимого и самого элегантного имения – того, которое ему в ближайшее время предстояло освободить.

– Разве я не граф Россингтон, разве не глава этой семьи? – вопрошал он свою мать, которая, безмятежно сидя у окна, занималась вышиванием.

Протягивая нитку сквозь тончайшее льняное полотно, женщина подняла глаза на сына:

– Разумеется, граф, дорогой. Никто в этом ничуть не сомневается.

Сын обвел взглядом окружающее великолепие: богатую позолоченную лепнину, изумительные полотна на стенах, драгоценные ковры, часы и мебель.

– И разве этот замок – не подобающее жилище для мужчины? Разве это не его святая святых? Разве все это не принадлежит графу по праву, которое никто не смеет оспорить?

Графиня сделала очередной стежок:

– Все это так. Однако, увы, ты холостяк, Кит…

– Ну и какое это имеет значение?

– Просто я хочу сказать, что будь ты женат, супруга не позволила бы твоей родне досаждать тебе. Ты мог бы сказать «нет» – и твоя жена, если бы таковая у тебя была, поддержала бы тебя. Но поскольку ты холост, то твой дом или дома, если тебе угодно, распахнуты настежь. Ну зачем одинокому джентльмену такой замок? Не говоря уж о том, что у тебя их пять…

Кит насупился, глядя на мать, но та, сосредоточившись на рукоделии, не заметила его сердитого взгляда.

– Но они принадлежат мне, – сказал он, зная, что это звучит как жалкое оправдание. Однако отступать было уже поздно – поздно вот уже полтора года, с тех самых пор, как он унаследовал титул, а заодно и все проблемы, к нему прилагающиеся. – Я оплачиваю счета, обеспечиваю родне содержание. Арабелла замужем, у нее собственный дом, если мне будет позволено об этом напомнить, и…

Графиня с изумлением воззрилась на сына, пяльцы упали ей на колени.

– Ну полно, Кит, будь благоразумным! Неужели ты полагаешь, что твоя сестра останется с Коллингвудом после столь ужасного оскорбления? Нет, его положительно следует проучить – несколько недель, проведенные в разлуке с супругой, пойдут ему на пользу! Впрочем, это будет урок для них обоих!

– У них что ни день, то непростительное оскорбление, однако беда в том, что никому не понятно, в чем эти оскорбления состоят! На сей раз она клянется, что никогда не вернется к мужу и грозится навсегда остаться тут, в Бельмонте, – сказал Кит.

– Чепуха! – пробормотала графиня. – Как только Коллингвуд подобающе извинится перед ней, она тотчас упадет в его объятия, точно спелая слива в девичий подол! Не тревожься, этого ждать недолго. Размолвка продлится в худшем случае до Рождества.

Брови Кита поползли на лоб, он перестал расхаживать по комнате и замер перед матерью.

– Означает ли это, что я буду изгнан из собственного дома вплоть до самого Рождества?

Графиня отвела взгляд.

– Ну… я уверена, что Арабелла при любых обстоятельствах уладит семейную размолвку до начала следующего весеннего сезона…