На фиг эту любовь!
Шрифт:
Вот, что называется, дала слабину, вошла в их положение, проявила участие… А что взамен? Да ничего. Никакой благодарности! Они словно почувствовали во мне жертву, расслабились, назначали себя хозяевами положения и давай стараться: командовать, лезть целоваться, приставать, влюбляться. Всё, хватит! Я и сама командовать умею. Меня, кстати, в отличие от некоторых этому учили. Притом хорошо. Пора применить все полученные навыки. Можно даже не стесняться. Всем это пойдёт только на пользу. Охладит особо горячие головы точно. А если сильно постараться, вскоре за мной не только ходить
Я расплылась в полной предвкушения улыбке и уже с большим оптимизмом посмотрела на дорогу, сгущающиеся сумерки, на наш караван и передвигающегося рядом Михея. Он, правда, почему-то не оценил моего хорошего настроения и нахмурился. Я улыбнулась ещё лучезарнее. Он нахмурился сильнее, но промолчал. В принципе, на протяжении всего пути, то есть после нашей маленькой ссоры, мы так и не разговаривали. Я использовала это время с пользой и усиленно размышляла, Михей тоже о чём-то думал, но о чём, я, конечно, не знала. Небось, опять какую-нибудь ловушку для меня готовил с целью соблазнения, да только всё, хватит, больше я не куплюсь ни на какие уговоры, не поддамся на угрозы.
Когда стало совсем темно и мы добрались до небольшого пруда с редкой растительностью, наконец был объявлен привал. Все спешились и сразу занялись обустройством ночлега. Мужчины расположили повозки полукругом, обозначая территорию лагеря, распрягли коней, почистили их, накормили и напоили, достали и развернули несколько шатров, развели костры. Женщины же занялись приготовлением ужина. Я встала в сторонке, чтобы никому не мешать и наблюдала за всеобщей суетой.
Вдруг кто-то нерешительно дёрнул меня за подол платья. Обернувшись, увидела малышку Далию, которая стояла, задрав свою очаровательную головку и внимательно смотрела на меня. Чуть дальше с невинным и совершенно незаинтересованным видом топтались другие дети, то и дело поглядывая в нашу сторону. Я улыбнулась и присела на корточки перед маленьким парламентёром:
– Что, милая?
– А ты ещё позовёшь беку погадить? – спросила девочка.
– Нет, дорогая, не получится, белка слишком далеко и, наверное, уже спит, – вынуждена была расстроить малышку я, но увидев как задрожали её губы, а глаза наполнились слезами, предложила альтернативу: – Но я могу спеть вам колыбельную перед сном.
– Коыбенную??? – удивилась она. – Спеть?
– Да, у меня, вроде неплохо получается… – подтвердила задумчиво, а потом спохватилась: – Вам что, никогда не пели колыбельные песенки?
Далия быстро замотала головой, её жест повторили и другие дети, прислушивающиеся к нашему разговору. Я вздохнула, испытывая щемящую жалость к ребятне. Ну да, когда их мамам петь, если они в это время танцуют перед самцами?! Ох.
– А хотите, пока готовится ужин, я вам сказку расскажу? – предложила совсем расчувствовавшись.
Конечно, все хотели. Я осмотрелась, выискивая подходящее место, где мы все могли бы удобно расположиться, и, обнаружив неподалёку костёр с накиданными по кругу брёвнами, повела ребятню туда. Когда все расселись, понизила голос для загадочности и начала
– В одном далёком-предалёком королевстве жила-была маленькая девочка, которая очень любила сладкое…
Дети слушали, затаив дыхание. Я рассказала одну сказку, потом другую, на третьей заметила повисшую в лагере тишину. Подняв взгляд, с удивлением обнаружила множество взрослых дуалов, как мужчин, так и женщин, столпившихся вокруг нас и жадно прислушивающихся к моему повествованию. Как оказалось, сказки любят не только дети. Что ж, мне было не жалко, и я продолжила. Спустя ещё два рассказа, я выдохлась и слегка осипшим голосом заявила, что на сегодня хватит.
– А завтра расскажешь ещё? – с горящими глазами спросил Микас.
Я пообещала.
– И коыбенную! – требовательно поддакнула Далия.
– Хорошо, колыбельную тоже, – покладисто согласилась я, не в силах отказать этим умоляющим глазкам.
– А почему в твоих сказках принцессы всегда позволяют себя похищать, а потом долго ждут принцев, чтобы их спасли? – задумчиво поинтересовалась девочка постарше. – Почему они сами себя не спасают? Так бы обернулись медведем и наказали колдуна или чудовище, чтобы неповадно было впредь кого-то похищать…
Признаться, я растерялась.
– Ну, наверное, потому что принцессы не могут оборачиваться в медведей.
– А в кого могут? – сразу последовал другой вопрос.
– Ни в кого, – развела руками я.
– Получается, они слабые, – сделал вывод другой мальчик. – Значит ни на что не годные. А зачем их тогда спасать? Лучше изгнать из клана и все дела… Вот пусть с ними чудовище само мучается!
Теперь я растерялась ещё больше и в поисках помощи посмотрела на взрослых, но те не спешили приходить мне на подмогу и, казалось, тоже с интересом ждут, что же я отвечу. Ладно…
– Зато они красивые и знают много сказок! – выдала обиженное. – А ещё без них некоторые сильные дуалы никогда не получили бы Священный лес!..
Дети признали мои аргументы стоящими, но вот многие взрослые, особенно женская часть, несогласно зашумели. К счастью, всех позвали на ужин, и этот неприятный разговор прекратился. Постепенно дуалы разошлись, а вот я никуда не пошла и осталась сидеть в одиночестве, расстроенная и подавленная.
Пусть дети говорили об абстрактной принцессе, но я всё равно почему-то приняла на свой счёт. И это далекое от дружелюбия пренебрежительное отношение некоторых членов клана коробило и казалось несправедливым.
“Подумаешь, оборачиваются они умеют, а вот Ингвара никто, кроме меня, вылечить не смог. Да что там вылечить, у них дети даже сказок не знают! Тут ещё вопрос, от кого пользы больше!” – подумала раздражённо и смахнула со щеки предательскую слезинку.
Глава 10
– Грустишь? – спросил неожиданно оказавшийся рядом Вальдемар, протягивая мне тарелку с едой.
– Кто? Я? – удивилась, надеюсь, искренне. – Вовсе нет. С чего бы это?
Волк скупо улыбнулся и замолчал, ожидая, когда возьму из его рук чашку с ложкой. И лишь увидев, что я приступила к ужину, заговорил: