На горах. Книга Первая

Мельников-Печерский Павел Иванович

— Первого марта? — спросил Чубалов.

— Как есть! Верно. Ее самую, — подтвердил Марко Данилыч.

— Так ведь она не преподобная, а преподобно-мученица, — с насмешливой улыбкой заметил Чубалов. — Три Евдокии в году-то бывают: одна преподобная седьмого июля, да две преподобно-мученицы, одна первого марта, а другая четвертого августа.

— Господь с теми. Мне Плющиху давай. Дунюшка у меня на тот день именинница, на первое-то марта, — сказал Смолокуров.

— Найдется, — молвил Чубалов. — Есть у меня преподобно-мученицы Евдокии чудо, а не икона.

— Стара?

— Старенька. Больше двухсот годов. При святейшем патриархе Филарете писана царским жалованным изографом Иосифом [312] . Другой такой, пожалуй, всю Россию обшарь — не сыщешь. Самая редкостная.

— А меры какой? — спросил Марко Данилыч.

— Штилистовая [313]

благословенная, — ответил ему Чубалов. — Такую и требуется, — с радостью сказал Марко Данилыч. — Оставь за мной, выменяю. И Марка Евангелиста и Евдокею выменяю. Так и запиши для памяти. Дунюшка у меня теперь в такие года входит, что, пожалуй, по скорости и благословенная икона потребуется. Спасом запасся, богородица есть хорошая, Владимирская — это, знаешь, для благословенья под венец, а ангела-то ее и не хватает. Есть, правда, у меня Евдокея, икона хорошая, да молода — поморского письма, на заказ писана [314] . Хоть и по древнему преданию писана, однако же, все-таки новость. А ежели твоя, как ты говоришь, царских жалованных мастеров, чего же лучше? Под пару бы моей богородице, та тоже царских изографов дело, на затыле подпись: "Писал жалованный иконописец, Поспеев [315] .

312

В XVII столетии при Оружейной палате для государевых дел (работ) находились постоянные жалованные и кормовые иконописцы, изографы. Ими управлял оружейничий и дьяк. Жалованные состояли на службе, получали денежное жалованье и кормы и находились при палате постоянно; кормовые работали временно по мере надобности. Жалованные были искуснее кормовых. Изограф Иосиф жил при царе Михаиле Феодоровиче. Жалованные иконописцы раскрашивали также игрушки царевичам и царевнам.

313

Штилистовая — шести вершков вышины.

314

Поморского письма иконы приготовлялись в поморских беспоповщинских монастырях (Данилове и Лексе Олонецкой губернии). Иконы, что писались в Москве на Преображенском кладбище, похожи на поморские и часто за них были выдаваемы.

315

Сидор Поспеев, жалованный иконописец, писал иконы для московского большого Успенского собора в 1644 году.

— Сидор Поспеев? — спросил Чубалов.

— Верно, — подтвердил Смолокуров.

— Хорошая должна быть икона, добрая. Поспеевских не много теперь видится, а все-таки годиков на двадцать она помоложе будет моей Евдокии, — заметил Чубалов.

— Разница не велика, — молвил Марко Данилыч.

— Моя Евдокия вельми чудная икона, — немного помолчавши, сказал Чубалов. — Царицы Евдокии Лукьяновны комнатная [316] .

— Полно ты! — сильно удивился, а еще больше обрадовался Марко Данилыч.

316

То есть из образной царицы.

— Знающие люди доподлинно так заверяют, — спокойно ответил Чубалов. — Опять же у нас насчет самых редкостных вещей особые записи ведутся [317] . И та икона с записью. Была она после также комнатной иконой у царевны

Евдокии Алексеевны, царя Алексея Михайловича меньшой дочери, а от нее господам Хитровым досталась, а от них в другие роды пошла, вот теперь и до наших рук доспела.

— В окладах иконы те? — спросил Марко Данилыч.

— Царицына в золотой ризе сканного дела [318] с лазуревыми яхонты; с жемчугами, работа тонкая, думать надо — греческая, а Марк Евангелист в басменном окладе [319] .

317

Такие записи есть, или по крайней мере бывали, у некоторых старинщиков; впрочем, им далеко не всегда можно веру давать.

318

Сканное дело — скань, сканье (от старинного глагола скать — сучить, свивать, тростить). Скань — волоченное, вытянутое в тонкую проволочку золото или серебро, мелкая проволочная работа, филогран. Сканное дело — одно из красивейших металлических производств, зато и труднейшее. Сканные старинные

вещи очень ценны. Из проволоки составляли разные узоры в сетку. Лучшие изделия были греческие или турские. В XVII столетии мастера сканного дела, наученные греками, появились и в Москве.

319

Басмённое дело от басма — тонкое, легковесное, листовое серебро, на котором тиснили разные узоры (травы). На иконах басмёнными делались только оклады, то есть каймы образа. По легкости и дешевизне басмённое дело было очень распространено. В Москве была особая слобода басмёнщиков — теперь Басманная.

У Марка Данилыча, еще не видя редких икон, глаза разгорелись.

— За мной оставь, Герасим Силыч, пожалуйста за мной, — стал он просить Чубалова. — А ежели другому уступишь, и знать тебя не хочу, и на глаза тогда мне не кажись… Слышишь?

— Слышу, Марко Данилыч, — сказал Чубалов. — Отчего ж не сделать для вас удовольствия?.. На то и выменены, чтоб предоставить их кому надобность случится или кто хорошую цену даст.

— А ведь дорого, поди, возьмешь? Слупишь так, что после дома не скажешься, — с усмешкой молвил ему Смолокуров.

— Дешево взять нельзя, — ответил Герасим. — Сами увидите, каковы иконы. Насчет божьего милосердия сами вы человек не слепой, увидите, чего стоят, а увидите, так меня не обидите.

— Ну ладно, ладно… За деньгами не постою, ежель полюбятся, — самодовольно улыбаясь, молвил Марко Данилыч. — Так ты уж кстати и «минею»-то мне подбери.

Как ворочусь домой, в тот же день записочку пришлю тебе, каких месяцов у меня не хватает.

— Насчет других двух месяцов, опричь апреля «минеи», теперь не могу сказать вам доподлинно, — молвил Чубалов. — Достанется ли она мне, не достанется ли, сам еще не знаю. Больно дорого просят за все-то книги, а рознить не хотят. Бери все до последнего листа.

— Ну и бери все до последнего листа, — сказал Смолокуров. — Нешто хламу много?

— Какой хлам! Хламу вовсе нет, книги редкостные и все как на подбор. Клад, одно слово клад, — говорил Чубалов.

— Так что же не покупаешь? — молвил Марко Данилыч. — Бери дочиста; я твой покупатель. Как до дому доберемся, весь твой запас перегляжу и все, что полюбится, возьму на себя. Нет, Герасим Силыч, не упускай, послушайся меня, бери все сполна.

— Не под силу мне будет, Марко Данилыч, — молвил на то Чубалов. — Денег-то велику больно сумму за книги требуют, а об рассрочке и слышать не хотят, сейчас все деньги сполна на стол. Видно, надо будет отказаться от такого сокровища.

— Полно скряжничать-то, — вскрикнул Смолокуров. — Развязывай гамзу-то [320] , распоясывайся. Покупай, в накладе не останешься.

— Гамзы-то не хватает, — горько улыбнувшись, ответил Чубалов. — Столько наличных при мне не найдется.

— А много ли не хватает? — сдержанно спросил у него Марко Данилыч.

— Целой тысячи, — молвил Чубалов. — Просил, Христа ради молил, подождал бы до Макарья, вексель давал, поруку представлял, не хотят да и только…

320

Гомон, гамза — бумажник, кошель, вообще хранилище денег. Гамза (но никогда гомон) употребляется и в смысле — деньги, капитал. Говорят также гамзить — копить деньги; гамзила — тот, кто деньги копит.

— Утресь зайди ко мне пораньше, — слегка нахмурясь, после недолгого молчанья сказал Смолокуров. — Авось обдадим как-нибудь твое дело. И сказал, где сыскать его квартиру.

— Заходи же смотри, — молвил Марко Данилыч на прощанье. — А скоро ли домой?

— Да ежели бы удалось купить, так я бы дня через два отправился. Делать мне больше здесь нечего, — сказал Чубалов.

— И распрекрасное дело, — молвил Марко Данилыч. — И у меня послезавтра кончится погрузка. Вот и поедем вместе на моей барже. И товар-от твой по воде будет везти гораздо способнее. Книги не перетрутся. А мы бы дорогой-то кое-что из них и переглядели. Приходи же завтра непременно этак в ранни обедни. Беспременно зайди… Слышишь?

На другой день Марко Данилыч снабдил Чубалова деньгами и взял с него вексель до востребования, для лучшей верности, как говорил он. Проценты за год вычел наперед.

— Нельзя без того, друг любезный, — он говорил, — дело торговое, опять же мы под богом ходим. Не ровен случай, мало ль что с тобой аль со мной сегодня же может случиться? Сам ты, Герасим Силыч, понимать это должон…

Чубалов не прекословил. Сроду не бирал денег взаймы, сроду никому не выдавал векселей, и потому не очень хотелось ему исполнить требованье Марка Данилыча, но выгодная покупка тогда непременно бы ускользнула из рук. Согласился он. Проценты взял Смолокуров за год вперед, — подумал Герасим Силыч, — стало быть, и платеж через год… А я, не дожидаясь срока, нынешним же годом у Макарья разочтусь с ним…