На грани фола
Шрифт:
– Она была из Австралии?
– Нет, американка.
– У меня родители из Австралии. Как ее звали?
Он колебался только секунду. Прошло столько лет, и он никогда не позволял себе вспоминать это имя.
– Натали, Натали Брэй.
– У меня нет родственников с таким именем, – ответила Рэчел, – абсолютно точно нет. Значит, вы говорите, что мы очень похожи?
– Просто невероятно.
– Вы любили ее? – поняла Рэчел.
– Полагаю, что да.
– Что с ней стало?
– Она погибла.
– Давно?
– Двадцать лет назад.
– Как это случилось?
– Она
– Тогда понятно, – печально произнесла Рэчел, – я напомнила вам вашу давнюю первую любовь.
– Давнюю, – улыбнулся Дронго. Для этой девочки он почти динозавр. Для нее все мужчины старше сорока – динозавры. Хотя все правильно. Ей только двадцать семь. Через двадцать лет она будет воспринимать все совсем иначе. Через двадцать лет ему будет… лучше об этом не думать. Ему – где-то около семидесяти, а ей – под пятьдесят. Вот тогда они будут примерно в равном положении. Тогда, но не сейчас.
– Откуда вы? – спросила Рэчел. – Я думала, что вы итальянец?
– Нет. Хотя моя семья живет в Италии.
– Вы женаты?
Ему не хотелось лгать. Ему вообще не хотелось лгать этой молодой женщине, так удивительно похожей на женщину из его снов.
– Да, – ответил он, – и уже давно.
– Обычно в таких случаях мужчины начинают врать, – усмехнулась Рэчел, – а вы говорите правду.
– Не вижу смысла лгать. Все, что я вам сказал, – правда.
Она задумалась. Немного помолчала. Потом вдруг поинтересовалась:
– Это вы прислали сюда сотрудника, чтобы закрыть нашу общую дверь?
– Вы догадались?
– А кто еще мог это сделать? Я сразу поняла, что это вы. Только скажите, как мне теперь общаться с Милованом сегодня за ужином?
– Надеюсь, что его уже нет в отеле.
– Напрасно надеетесь, – усмехнулась она. – Он ждал перевода из Белграда и не может уехать, пока ему не переведут деньги.
– Я оплатил его номер и дал ему тысячу евро на дорожные расходы, – признался Дронго.
Эти слова ее по-настоящему изумили. Дронго увидел в ее глазах не только удивление, но и любопытство. Подойдя к телефону, он позвонил портье и спросил по-турецки:
– Милован Мешкович еще в отеле или уже выехал?
– Он выехал примерно час назад, – сообщил портье, – но ничего не оставил. Никаких сообщений.
– Спасибо. – Дронго положил трубку и взглянул на Рэчел: – Он уехал отсюда примерно час назад.
– Значит, вы изгнали моего бывшего бойфренда из нашего отеля. Вам не кажется, что вы немного увлеклись?
– Нет, не кажется. Он был очень опасный человек и мог причинить вам много неприятностей.
– Это я уже поняла… – Она взглянула на часы. – Значит, я осталась одна. Мы приехали с ним сюда вдвоем и даже хотели снять один номер, но потом именно он настоял, чтобы мы сняли разные номера, но с одной общей дверью. Я еще удивилась его тактичности.
– Это была предосторожность, – возразил Дронго.
– Теперь понимаю, – сказала она. –
– Ничем. Больше я ничего не умею делать, – честно ответил Дронго.
– Значит, вы профессиональный сыщик. Тогда все понятно. Глядя на вас, сразу можно сказать, что вы либо из полиции, либо из секретной службы. Слишком бросаетесь в глаза. Я думала, что сыщики – обычно маленькие незаметные рассеянные люди, которые ходят в очках и обладают массой комплексов.
– У меня тоже есть комплексы, – улыбнулся Дронго, – хотя очки никогда не носил.
– Это я уже заметила. Следовательно, спасая меня, вы вспоминали свою первую любовь?
– Можно сказать и так.
– Теперь я все поняла. Вы просто ревновали Милована ко мне и решили любым способом убрать его из моей жизни.
– Можете считать и так, – снова согласился Дронго.
– Тогда вам придется его заменить, господин эксперт, – усмехнулась Рэчел, – хотя бы сопровождая меня на завтраки и ужины. Иначе получится, что я буду все время сидеть за столиком одна. Это даже как-то неприлично. Надеюсь, что вы приехали сюда один?
– Я жду вас внизу через полчаса, – посмотрел на часы Дронго.
– Через час, – возразила она, поднимаясь с кровати. – Я ведь в таком виде и с таким опухшим лицом… Если у меня появился новый кавалер, я должна выглядеть гораздо лучше.
Кажется, она приходила в себя. Дронго довольно улыбнулся и вышел из ее номера. Внизу в холле он встретился с Веземаном.
– Моих футболистов еще допрашивают, – сообщил тренер, – не знаю, когда это закончится. Так мы сорвем и ужин. И вообще все наше расписание летит к черту. Мы уже решили, что послезавтра улетим домой. Останется три дня до матча, и нам нужно основательно подготовиться к этой встрече. Вы разговаривали с Бочкаревым?
– Лучше бы не разговаривал, – горько усмехнулся Дронго.
– Почему? – удивился Веземан.
– Вместе с супругой они придумали свой оригинальный план. Решили, что команда будет в плохом состоянии, если в течение суток или за два дня убийцу не найдут. Поэтому предложили Наиму Айдамирову остаться здесь еще на месяц, чтобы вся команда считала, что он и есть главный подозреваемый. А вы все вместе улетите домой.
– Какая гадость! – нахмурился Веземан. – Это все придумала Эмилия Максимовна. У нее второе образование психолога, и она иногда устраивает нам какие-то дурацкие тесты. Эта глупая идея наверняка именно ей пришла в голову. Надеюсь, что Наим откажется от подобного трагифарса. Только этого не хватает! Чтобы успокоить по-настоящему всю команду, нужно просто найти отравителя, а не сваливать вину на Айдамирова.
– Он согласился, – сообщил Дронго.
– Как он мог? – неприятно поразился немецкий тренер.
– У него семья, трое детей. Возвращаться в Махачкалу он не хочет, а выживать в Санкт-Петербурге без такой работы и зарплаты явно не сможет. Пришлось согласиться. Бочкарев и его супруга сделали ему такое предложение, от которого он не сумел отказаться.
– Так, кажется, формулировала свои требования мафия? – вспомнил Веземан.
– И ваш президент со своей супругой, – добавил Дронго.