На грани победы 2: Возрождение
Шрифт:
– Это прискорбно, – согласилась Нен Йим. – Однако я не могу понять, почему вы обсуждаете этот вопрос со мной.
– Потому что мастер не желает принять меня и отказывается общаться со мной через виллип, – брюзжала префект.
– Я его адепт. Я не могу ничего сделать без его позволения.
– Когда вы были главным формовщиком на корабле, тут хоть что-то делалось для спасения жизней, – промолвила Она Шаи. – Когда прибыл мастер, всё только ухудшилось.
– У меня нет права поддерживать подобные речи, – заявила Нен Йим.
– Я не прошу вас стоять и сплетничать со мной, как будто мы – пара простых
– Я постараюсь обратить его внимание на ваше беспокойство.
Она Шаи сдержано кивнула и повернулась к адепту спиной. Собираясь с мыслями, Нен некоторое время разглядывала её спину, полную рифлёных мускулов, таких же тугих, как снасти-сухожилия на десантном судне. Она обратила внимание, что префект недавно принесла в жертву богам три пальца руки.
– Этот корабль должен протянуть ещё по меньшей мере год, адепт. Если к тому моменту кто-то из его обитателей выживет, возможно, у них появится шанс быть переброшенными на другой «летающий мир"…
– Я поговорю с мастером, – повторила Нен Йим. – Но большего не обещаю.
Она Шаи уронила голову.
– Быть может, мы и покрыты пятном позора, Нен Йим, – пробормотала она. – Но мы не заслужили такого проклятья от богов: умирать посреди открытого космоса, в то время как наш народ близок к полному покорению неверных. Мы видим эти яркие звёзды новой галактики, но не можем дотянуться до них. Смерть – ничто, но вот связанное с ней бесчестие…
– Я поговорю с ним, – понурив голову, повторила Нен Йим.
Её обратный путь к апартаментам формовщиков пролегал через толпы возбуждённо галдящего народа. Сектор Тухи был не единственной частью корабля, откуда шла дружная эмиграция в связи с хулиганствами головного мозга-рикйама: со временем обезлюдел и рукав Фуур, и ещё несколько небольших отсеков «Баану Миир». Отверженные и рабы-беженцы, которым было некуда податься, толпились в коридорах. Их трескотня замерла на мгновение, когда формовщица проходила мимо, но за её спиной она продолжилась, и в ней были слышны недовольные нотки. Раз или два ей даже послышалось слово джиидай, и она почувствовала, как мурашки побежали у неё по коже.
Цавонг Ла расправился почти со всеми отверженными и рабами, которые присутствовали тогда на Явине 4, однако легенда о джиидаях каким-то образом просочилась даже на этот корабль.
Неужели ей теперь придётся винить себя ещё и за это?
Она нашла Каэ Кваада там, где обычно: в её лаборатории, склонившегося над личинками гратчинов; его бесполезные руки бесхозно лежали у него на коленях. Когда она вошла внутрь, мастер даже не удостоил её своим взглядом.
– Я говорила с префектом, – произнесла Нен Йим. – Она Шаи просит нас уделить хоть какое-то внимание главным функциям корабля. В секторе Тухи стали возникать едкие испарения.
– Интересно, – задумчиво произнёс Каэ Кваад. Он указал на одну из личинок, неотличимую от других. – Эту следует уничтожить. Её цвет не идеален.
– В самом деле, – покорно согласилась Нен Йим.
– Присмотри за ней, – приказал Кваад. – А мне нужно отдохнуть.
– Вам надо поговорить с префектом, –
– И что может мастер-формовщик сказать таким отбросам, как она? – взорвался Кваад. – Ты говорила с ней. Этого достаточно.
Нен Йим проследила за его отбытием из лаборатории и невольно обратила своё внимание на личинку. Она понесла её к отдушине, чтобы скормить в мау луур, но неожиданно остановилась, поняв, что она не только размышляет о расправе над мастером, но уже и приводит её в действие. И она выбрала способ убийства.
Гратчины использовались йуужань-вонгами в качестве абордажного орудия: они присасывались к кораблям неверных и с помощью едкой кислоты дырявили их оболочки, прогрызаясь сквозь самые твёрдые сплавы. Одного укуса такого существа было бы достаточно, чтобы покончить с презренным мастером.
Так что, вместо того, чтобы уничтожить куколку, она решила потрудиться над ней. Она удалила нейроны из её крошечного мозга и, воспользовавшись протоколом Ка, запечатлела в нём простую серию рефлексов, ключом для которых должен был стать запах Каэ Кваада – образец она добыла в личных апартаментах мастера из клеток его кожи. Для надёжности, она сделала выполнение рефлексов зависимым от кодового слова.
Когда гратчин будет подготовлен, она произнесёт слово «Межань», и Каэ Кваад умрёт во славу ей прежней наставницы.
Завершив работу, Нен Йим заснула, и впервые за время пребывания Каэ Кваада на борту её сон был спокойным и безмятежным.
***
А некоторое время спустя куколки начали линять.
Увидев на своём столе маленьких, но взрослых чудовищ, мастер бессвязно заржал и впал в глубокую депрессию. Спокойно, без лишнего напряжения Нен Йим сносила его гневные отповеди и капризы, дожидаясь конца дня, когда будут отпущены по кельям все ученики.
– Я хочу убить инициатов, – тихо сказал Каэ Кваад. – Они что-то замышляют против меня.
– Уверена, что нет, – попыталась разубедить его Нен Йим. – Они работают старательно. Они просто плохо обучены, а потому не могут в точности выполнять ваши приказания. Это я виновата во всём.
Зачем она сейчас-то ему пытается что-то доказать? Вот они, гратчины, все под рукой. Они с мастером одни. Достаточно произнести лишь слово, и…
Она перевела дух, когда он заговорил снова:
– Нет, Нен Тсуп, моя соблазнительная Нен Тсуп, должно быть, это я виноват во всём. Вот мои руки, ты видишь их. Они не так крепки, как были когда-то. – Она обратила внимание, что он говорил с какой-то леденящей неторопливостью, а в его глазах был странный эксцентричный блеск. – Мои мысли, как капли крови, – прошептал он. – Стекаются к моим ногам. Каждая моя дума – это жертва.
Нен Йим замешкалась. Как будто где-то вдалеке она видела широко распахнутую дверь и странный свет внутри. Она промолчала, но придвинулась к нему поближе, настолько близко, что их тела соприкоснулись. Их взгляды встретились, и ей некоторое время пришлось терпеть ласки его безжизненных рук.
Как же это произошло, что тебя не принесли в жертву богам, Каэ Кваад? подумала она. Как ты можешь жить, позоря свой домен и свою расу.
На мгновение его глаза сверкнули, как будто он понял, о чём она думает, как будто это была всего лишь глупая шутка, а они лишь притворялись, играя свои роли.