На грани потопа

Касслер Клайв

— Да. И побыстрее. Я должен увидеть это собственными глазами.

Мини-подлодка «Морской лотос» была построена во Франции по проекту, разработанному лучшими инженерами «Шэнь Цинь маритайм лтд», и выгодно отличалась от других подводных судов того же класса грузоподъемностью и комфортабельностью. Миллиардер без особых усилий освоил азы управления и со временем научился находить в этом занятии все новые и новые прелести. Он часто выходил в море в одиночку, и, если выявлял у своей любимицы какие-то недостатки, добивался их скорейшего устранения. Субмарина-дублер называлась «Морской жасмин» и была точной копией первой. На всякий случай Шэнь распорядился подготовить и ее тоже, но на воду не спускать.

Час спустя «Морской лотос» выкатили из бокса на кормовую площадку под краном

и подцепили мини-подлодку к тросам. Второй пилот стоял у открытого прозрачного колпака, почтительно ожидая, пока господин займет свое место. Но тот жестом приказал ему убираться, а на вопросительный взгляд шкипера раздраженно буркнул:

— Я поведу ее в один.

— Стоит ли так рисковать, господин? — с едва заметной укоризной возразил Янь Чень. — Вы плохо знаете эти воды.

— Зато хорошо знаю мою малышку. И решения не изменю, как бы вы меня ни уговаривали, капитан. Я слишком долго мечтал об этих сокровищах, украденных у моего народа, и хочу первым увидеть их воочию.

Шкипер пожал плечами и промолчал. Больше он вообще не проронил ни слова, только проводил взглядом хозяина, забравшегося внутрь и задвинувшего над головой колпак, и махнул рукой, подавая знак оператору крана. Длинная стрела, подхватив субмарину, вынесла ее далеко за корму и опустила на воду. Двое матросов в спасательных жилетах отцепили крючья и вплавь вернулись на борт. Проверив системы жизнеобеспечения, Шэнь включил автопилот и дал команду на погружение. Четыреста тридцать футов он считал детской глубиной и был отчасти прав — корпус маленького суденышка мог выдержать чудовищное давление воды на глубинах до двадцати пяти тысяч футов [48] .

48

Так у автора. На 25 000 футов (около 8 тыс. метров) могут опускаться только батискафы, конструкция которых не имеет ничего общего с описанной мини-субмариной.

— "Морской лотос" свободен, господин, — послышался в наушниках голос Янь Ченя. — Можете начинать погружение.

— Балластные цистерны заполняются, — автоматически отозвался магнат.

Янь был опытным моряком, привык ответственно относиться к своим обязанностям и не считал себя вправе слепо подчиняться любому капризу хозяина. Повернувшись ко второму помощнику, стоявшему на мостике рядом с ним, он понизил голос, чтобы Шэнь его не услышал, и тихо сказал:

— Как только «Лотос» скроется, выкатывай «Жасмин», цепляй к стреле и скажи экипажу, чтобы далеко не отходили. Господин сегодня не в духе, и помощь может понадобиться в любой момент.

— Неужели все так серьезно, господин капитан? — не смог скрыть удивления молодой офицер, не присутствовавший в рубке, когда Шэнь испытал самое большое разочарование за всю свою жизнь.

— Трудно сказать, — уклончиво ответил шкипер. — Только лучше все-таки подстраховаться. Сам знаешь, что с нами сделают, если господин попадет в беду по нашему недосмотру.

Субмарина ушла под воду и начала неторопливый спуск к останкам многострадальной «Принцессы». Шэнь Цинь сидел неподвижно, всматриваясь тяжелым взглядом в быстро темнеющую среду за тонкой оболочкой прозрачного купола. Он не стал включать прожекторов, даже когда снаружи воцарилась ночь и на поверхности пластика отчетливо проявилось его отражение. Зрачки его глаз отливали ледяной пустотой, плотно сжатые губы изогнулись в застывшей гримасе отчаяния. Какой-то час назад он стоял на вершине — счастливый и гордый, упивающийся своим всемогуществом. Но злая судьба одним мимолетным щелчком сбросила его обратно к подножию, и теперь он вынужден, как злосчастный Сизиф, вновь вкатывать в гору свой неподъемный камень. Всегда неприступный и несокрушимый, как гранитный утес, Шэнь Цинь впервые в жизни, если не считать горьких сиротских лет раннего детства, испытывал растерянность, сомнения и неуверенность в собственных силах. Рассудком он понимал, что все кончено, но другую часть сознания или подсознания все еще подстегивала какая-то слепая вера в чудо, и Шэнь в сотый

или тысячный раз принимался уверять сам себя, что это ошибка, недоразумение, досадная нестыковка, но скоро все разъяснится, и сокровища непременно окажутся там, где им надлежит быть. Никто не мог опередить его. Боги никогда бы этого не допустили.

Спуск занял около десяти минут, но магнату они показались часами. Он нехотя прикоснулся пальцем к клавише пульта и включил наружное освещение, а заодно и обогреватель — температура воды в придонном слое редко поднималась выше двух-трех градусов от точки замерзания. Эхолот показывал, что дно приближается. Пожалуй, слишком быстро. Магнат нажал третью клавишу, добавив воздуха в балластные цистерны, и скорость погружения послушно замедлилась. На глубинах свыше тысячи футов наружное давление не позволило бы ему проделать этот маневр — пришлось бы сбрасывать часть свинцового балласта, подвешенного под килем субмарины.

Лучи прожекторов высветили грязно-серую поверхность озерного ложа, затянутую полупрозрачной и тонкой, в несколько миллиметров толщиной, пленкой илистой слизи. Шэнь перевел регулятор плавучести в нейтральное положение, и «Морской лотос» завис в пяти футах от дна. Затем включил электродвигатели и направил подводное судно по широкой дуге, намереваясь обогнуть зону кораблекрушения по всему периметру и осмотреться. Но сначала следовало связаться с рулевой рубкой.

— Я на месте, — сообщил он. — Оператор, оцените мое положение относительно затонувшего судна.

На связь вышел сам капитан. Его спокойный, уверенный голос благотворно подействовал на расшатавшиеся нервы магната — впрочем, вполне возможно, что шкипер этого и добивался.

— Гидролокатор показывает, господин, что вы находитесь в сорока ярдах западнее правого борта носовой части «Принцессы».

Пульс Шэнь Циня участился, но дыхание осталось ровным. Сориентировавшись, он подвел «Лотос» к форштевню, поднял до уровня фальшборта и двинулся дальше. Где-то на грани света и тьмы молчаливыми громадами высились грузовые стрелы. Пришлось убавить скорость, чтобы не задеть их стальные каркасы. Минуту спустя субмарина миновала опасный участок и зависла над открытым люком носового трюма. Шэнь развернул «Лотос» в вертикальное положение носом вниз, приблизился, осторожно маневрируя рулями, к центру зияющего квадратного отверстия, задействовал все освещение, включая резервное и аварийное, и прищурился, напряженно вглядываясь в темноту.

Но сколько ни шарили лучи прожекторов во мраке уходящего в недра судна провала, им так и не удалось нащупать ничего существенного, кроме голых переборок и какого-то мелкого мусора в самом низу. Трюм был пуст. Сокровища исчезли.

Прошла минута, другая, третья, а Шэнь Цинь никак не мог заставить себя пошевелиться. Ему казалось, что все его члены скованы неодолимым холодом космического пространства, а окутанный черной пеленой отчаяния мозг неудержимо отделяется от тела и устремляется в бездонную пропасть — вслед за уже провалившимся туда национальным достоянием одной пятой населения земного шара.

Внезапно он вздрогнул и вышел из оцепенения. Из глубин трюма навстречу субмарине медленно поднималась какая-то темная, бесформенная масса. Сначала он подумал, что это осьминог или спрут, но тут же вспомнил, что в пресной воде они не водятся. Сразу два световых луча скрестились на жутко отвратительной медузоподобной твари, неотвратимо приближающейся к «Морскому лотосу».

* * *

Стоя на мостике, капитан Янь Чень с нарастающим беспокойством наблюдал за странными маневрами замеченного им еще утром исследовательского судна. Полдня оно маячило в пределах видимости, не приближаясь и не отдаляясь, а тут вдруг развернулось на девяносто градусов и поперло полным ходом прямо на «Нефритового всадника». Но самое страшное заключалось в том, что за его кормой показался хищный вытянутый корпус большого катера Береговой охраны, вплоть до этой минуты укрывавшегося за высоким бортом изыскателя. Пристроившись к нему в кильватер, военный корабль лег на тот же курс. Поднеся к глазам бинокль, Янь с тревогой отметил, что носовое орудие расчехлено и вокруг него суетятся матросы.