На грани тьмы
Шрифт:
Пайку здесь не место. Ему не место в ее голове. Она отказывалась давать ему какую-либо власть.
— На нас напали, хотели забрать припасы, — сказал Лиам в тишине. — Собака набросилась на нападавшего, чтобы защитить Ханну.
Он понял ее сдержанность, не дав сказать ни слова. Ханна бросила на него благодарный взгляд.
Доктор Лауде нахмурилась, осматривая Призрака, ее руки искусно двигались по его туловищу. Она достала фонарик и проверила зрачки.
— Я оцениваю шок и травмы, проверяю дыхательные пути, частоту дыхания,
Она выпрямилась, ее лицо стало серьезным.
— Вы пришли вовремя. В моем генераторе почти закончилось топливо. Я экономила как могла. Я включу питание, чтобы сделать рентгеновский снимок его черепа на предмет возможных переломов.
— Похоже, что пуля просто прошла навылет, но я вижу признаки повышения внутричерепного давления. Его уровень реакции быстро ухудшается. Неравномерные зрачки. Рвота. Давление и частота дыхания слишком высокие, а пульс снижается. Мы называем это триадой Кушинга, признаком повышения внутричерепного давления.
Ханна не могла дышать. Ее сердце заныло.
— Что это значит?
— Мозг отекает, и возникающее внутричерепное давление вызывает неврологическое ухудшение. Необходимо немедленно уменьшить отек мозговой ткани.
— А если вы не сможете?
— Мне очень жаль.
Ханна яростно покачала головой. Она обхватила себя руками.
— Нет, нет, нет. Это не вариант. Он не может умереть. Вы должны спасти его.
— Я сделаю все возможное, — ответила доктор Лауде. — Это я могу обещать.
— Как вы это лечите? — резко спросил Лиам. — Ему нужна операция?
— Если у него нет серьезного перелома черепа, то нет. Я могу использовать гиперосмотические растворы, чтобы вытянуть жидкость из тканей. «Маннитол» уменьшит выработку спинномозговой жидкости. Я также могу дать ему немного кислорода. Важно снизить систолическое кровяное давление. Для животного такого размера я хочу, чтобы оно держалось на уровне примерно 120 на 66, плюс-минус.
Ханна попыталась почувствовать облегчение. Операция теперь, вероятно, означала смертный приговор. И она невероятно обрадовалась, что у ветеринара все еще оставались в запасе лекарства, необходимые Призраку.
Доктор Лауде сжала плечо Ханны.
— Следующие несколько часов покажут нам все, что мы должны знать.
Доктор Лауде снова повернулся к Призраку. Ханна и Лиам предложили свою помощь, но она выпроводила их, сказав, что вернется через два часа с новостями.
Это будут самые долгие два часа в жизни Ханны.
Глава 10
Ханна
День восьмой
Лиам расхаживал по длинному, узкому залу ожидания перед окнами из зеркального стекла, рыская, как нетерпеливый лев. Он не выпускал из рук свой «Глок» и постоянно проверял улицу, наблюдая за парковкой, проезжей частью и хозяйственным магазином через дорогу в поисках возможных неприятностей.
Ханна
— Спасибо.
Она потерла уставшие глаза. У нее болела поясница. Ее лодыжки распухли. В комнате было прохладно, но не так холодно, как на улице. В животе началось шевеление, и что-то ткнулось в мочевой пузырь. Ханна проигнорировала это.
Ужас и тревога скрутили ее внутренности. Во рту появился привкус чего-то горького и металлического, как будто она проглотила медный грош. Она беспокоилась о Призраке. Волновалась обо всем.
Пыталась сосчитать стулья, постеры с животными на стенах, машины на парковке, квадраты плитки на полу. Ничего не помогало. Ей нужно как-то отвлечься.
Она взглянула на Лиама.
— Знаешь не все люди плохие.
Он продолжал вышагивать, смотрел в окно, словно собирался с чем-то сражаться.
— Этот вор не был героем.
— Может, и нет, но и смерти он не заслуживал.
Лиам только хмыкнул.
— Есть степени «плохого». Может, Деннис и не ангел-альтруист, но и не главарь гангстеров.
Лиам фыркнул.
— Дай ему время.
Ханна покатала слова на языке, прежде чем произнести их.
— Некоторые люди хорошие.
Сиси обращалась с ней с уважением и большой добротой. Доктор Лауде бескорыстно делилась своей энергией, опытом и драгоценными ограниченными материалами, чтобы помочь незнакомцам и спасти жизнь собаки, которую она даже не знала.
Лиам сам рисковал получить переохлаждение и многое другое, чтобы спасти Ханну в лесу. Все, что он делал сейчас, он делал для нее, а не для себя.
— Ты действительно в это веришь? — Его взгляд был устремлен на улицу, на десятки машин, сгорбившихся под пеленой снега. — После всего, через что ты прошла?
Ханна напряглась. Мысль о том, чтобы доверять другим людям, внушала страх. Она не отрицала этого. Но она должна с этим бороться. Она должна преодолеть токсичное мышление, то, как он приучил ее думать и действовать.
Трусить, подчиняться. Бояться всего и всех. Ненавидеть.
В противном случае он победил. Свобода из физической клетки мало что значила, если она не могла выкинуть его из головы, если она все еще жила так, словно находилась в ловушке.
Она сказала:
— Да.
Взгляд Лиама снова остановился на ней, острый и пронизывающий. Все в ней хотело отвернуться, опустить глаза в пол, но она заставила себя встретить его взгляд.
— Мир полон жадных, ненавистных, жестоких людей, — заявил он. — Без правительства, контролирующего их, без полиции и угрозы тюрьмы, сдерживающих их порывы, люди станут худшими версиями самих себя. Они будут похищать, насиловать и многое другое.
Она не наивна. Но и не глупа. Ханна знакома со злом. Она смотрела в его глаза.