На грани тьмы

Немере Иштван

— Все ко мне! — крикнул Меравил и полез вниз. Его охватило беспокойство. Где же цилиндр? Лейтенант спрыгнул рядом с мертвым террористом, широкоплечим мускулистым мужчиной с толстыми ляжками. Он был немного моложе лейтенанта. Первая пуля разворотила ему подбородок, в двух других выстрелах, собственно говоря, нужды не было.

К башне со всех сторон мчались «гепарды».

Меравил перевернул тело. Где же цилиндрик? А вдруг террорист открыл его раньше или во время своих блужданий спрятал где-то в лесу?

В промокшей от крови одежде мелькнуло что-то белое. Вот он, цилиндр. Террорист

держал его под рубашкой. Думал, цилиндр сможет его защитить и спасти… Меравил склонился ниже и неожиданно крикнул «гепардам»:

— Стой! Назад! Не приближаться! Принести из джипа фотоаппарат. Шофер! Скорее бензин!

Один из «гепардов» подал Меравилу аппарат. Лейтенант с близкого расстояния несколько раз сфотографировал окровавленное лицо, чтобы потом не было осложнений с опознанием.

— Цилиндр треснул, — тихо сказал он «гепардам». — Надо спешить. Бактерии могут просочиться из трещины. Отойти подальше!

Приподняв канистру, лейтенант обильно полил бензином мертвое тело. Если бактерии уже угнездились в трещине цилиндра, они могли проникнуть и в складки одежды террориста. Маловероятно, но все же… Он бросил зажженную спичку и отпрянул назад. Вспыхнуло пламя. Горел труп. Горели бактерии БЦ-8. Меравила обдало жаром, он попятился. Прошла минута. В каменных развалинах ярко полыхало пламя. Бледная полоска дыма тянулась вверх и возле башни бесследно рассеивалась.

Масперо смотрел на часы. Десять часов одна минута, две, три. Как медленно тянется время. Что-то, вероятно, случилось, это он заметил по поведению обитателей лагеря. Солдаты ходили вокруг палатки, останавливались у входа, смотрели на сидевшего на стуле журналиста. Вскоре ему стало казаться, будто они специально приходят поглядеть на него. Солдаты приближались, останавливались, смотрели, перешептывались, уходили. Роль обезьяны в зоопарке не очень приятна. Двухметровые детины из военной полиции, охранявшие его, стояли у входа с каменными лицами. Где-то звучало радио. Послышался шум джипа, появился Трааль.

— Долго вы собираетесь меня здесь держать? — спросил Масперо с напускным спокойствием. — Я подам жалобу лично на вас. У меня есть свидетели, что вы уволокли меня, будто преступника. По какому праву? У вас есть приказ об аресте?

Капитан вел себя странно. Он не смотрел Масперо в глаза.

— Отдайте присвоенные копии, и вы свободны, — сказал он.

Журналист отрицательно покачал головой.

— В таком случае останетесь здесь, несмотря на ваши протесты, — вздохнул капитан.

— Вы рискуете карьерой, — ответил Масперо так тихо, чтобы никто, кроме капитана, не услышал. Он хотел дать Траалю последний шанс. Тот был в смятении.

— Ваш трюк с радио удался, приходится признать. Но больше ходов у вас нет, Масперо. Правительство на все готово, чтобы вернуть фотокопии… культуру бактерий… то есть доказательства. Вы понимаете, какую опасную игру затеяли? Шансов на выигрыш у вас нет.

— Это выяснится в конце.

— Время работает на правительство. — Лицо Трааля затвердело.

— На какое правительство — сегодняшнее или завтрашнее? — едко спросил журналист.

Трааль ушел. Только тут до Масперо дошло, что полицейский офицер упомянул о «трюке с радио».

Значит, ребятам из «Радио Маддалена» удалось вывезти репортаж из Селама, и они передали его в эфир. Тогда все в порядке! А если еще фотограф добрался до города! А Сишане?

Масперо ничего не знает, дела разворачиваются без него, но он чувствует, что там, на вершинах власти, что-то происходит. И не без его участия.

Лейтенант Чаринг очень терпелив. Не зря он в свободное время занимается йогой и восточной философией. Время не проходит для него даром и сейчас. Он задержал какого-то сорокалетнего дельца, пожелавшего выехать из парка. С помощью набросанных им приблизительных чертежиков ознакомился с внутренним устройством замка. Узнал, что на первом этаже помещаются столовая, кухня и склады с припасами продовольствия. На втором — большой зал, две гостиные поменьше, курительная и библиотека. На третьем — спальни. Обслуживающий персонал живет в мансардах.

До половины одиннадцатого Чаринг ожидал известий от повара. Известий не поступило, и он по рации попросил указаний у Эберта. С этого момента события развивались в стремительном темпе. Полковник позвонил управляющему замка. Представился, спросил, слышал ли тот радио, читал ли вчерашнюю вечернюю или сегодняшние утренние газеты. Тот, разумеется, ответил утвердительно. Но когда Эберт сообщил ему, что разыскиваемый ими террорист находится в замке, вверенном его попечению, беднягу охватил панический ужас.

— Скоро к вам явятся мои люди, от них узнаете, что надо делать, — закончил разговор полковник.

Чаринг выбрал одну из задержанных патрулем машин. На этом грузовике с брезентовым верхом возили в замок овощи. Машину задержали, чтобы в замке не узнали о том, что он окружен солдатами и полицейскими. «Гепарды» забрались в грузовик, расселись на ящиках с капустой и помидорами. Их было одиннадцать, среди них три снайпера. За руль сел Чаринг, накинув поверх формы белый халат. Оружие он положил на сиденье, при себе оставил только рацию и пистолет П-09.

Они мчались по удивительно красивой главной аллее парка. Декоративные сосны, росшие на пологом холме, отражались в воде маленького озера. Лейтенант смотрел на окружающий пейзаж, на высокую башню замка. «Угораздило же его именно здесь спрятаться!» — подавил он вздох сожаления. Подъехав к хозяйственному входу, Чаринг нажал на ручной тормоз. И тут затрещала рация. Его вызывал Эберт.

— Лейтенант Чаринг? Сообщаю дополнительные данные. Меравил ликвидировал третьего террориста. Это был Макс Гейд. Тот, что скрывается в замке, Роджер Манч. Бледный, невысокий блондин тридцати семи лет. У вас есть его фотография?

— Есть, благодарю. Приступаю к акции.

Чаринг направился к двери. «Осталось схватить только двоих», — думал он, поднимаясь по лестнице и входя в прохладный коридор склада. Он пытался сориентироваться, куда идти дальше, когда вновь затрещала рация. Он остановился в углу:

— Чаринг слушает.

— Я повар, сударь, знаете, который…

— Знаю. Говорите!

— Я его видел, узнал по фотографии.

— Где?

— В зеленой гостиной на втором этаже. Он играет в шахматы, но, кажется, нервничает, играет плохо.