На грани веков
Шрифт:
— Надобно разведать, кто там есть. Зайдем с той стороны, подползем поближе, чтобы видно было. Ежели их будет двое-трое — управимся одни, с ними-то уж мы сладим. А ежели целая свора, то опять потихоньку назад к дороге, пускай остальные подойдут, а там уж как Мартынь порешит. Через пять шагов ползком!
Они поползли, волоча ружья и напряженно вслушиваясь. Одному из них показалось, что впереди мелькнули серые конские ноги, другому почудилось, что он увидел в просвете между метелками полевицы лохматую, овчинную шапку, третьему померещился тот самый жуткий вчерашний вой — в действительности же только лес шумел позади да ветер свистел над сухой
Внезапно полевица расступилась, и перед разведчиками открылось пространство шагов в двести-триста. К бревну завалившейся стены привязаны две мохнатые лошаденки со знакомыми мешками с обоих боков. Всадники выбирались из сеновала, лопоча и размахивая руками, один из них все указывал в одну сторону, другой — в другую, казалось даже, что они вот-вот подерутся. Но так и не подрались, а, продолжая спорить, отвязали и повернули лошадей, то исчезая за мешками, то вновь выныривая из-за них, Ратники уже лежали на животе, пристроив мушкеты на жгут из полевицы, и целились в конников. Клав еще успел шепнуть:
— Погодите, пускай усядутся; как скомандую, так разом — вы оба берите на прицел того, что справа, а я возьму левого!
Стволы мушкетов лежали на опоре довольно устойчиво, хоть грудь у стрелков вздымалась так, будто их земля колышет. Клаву еще важная мысль пришла в голову, но уже некогда было уговариваться, как действовать, ежели один из косоглазых первым вскочит на коня и унесется, а второй замешкается. Забота эта оказалась напрасной: не то калмыки были так вымуштрованы, что не могли поступить иначе даже и при желании, не то находили удовольствие в собственной ловкости, только они разом ухватились рукой за луку седла и в один миг одинаковым взмахом перекинули ногу через коня, переглянулись и загоготали, но уже не так, как раньше, видимо, похвалили друг друга.
— Раз, два!
Но вместо счета «три» один за другим грохнули выстрелы из трех мушкетов. Сильный порыв ветра в мгновение ока отнес в сторону черные клубы дыма. Пространство перед сараем стало таким же просматриваемым, как и раньше. У всадника слева рука выпустила поводья, он перехватил их в правую, дико взвыл, конь вытянулся и исчез в кустах. Рванулась и вторая лошадь, только всадник на ней, точно подкинутый пружиной, подскочил в воздухе и, перевернувшись, скатился на землю; мохнатая лошаденка его умчалась следом за первой; притороченные с обеих сторон мешки высоко подпрыгивали, падали и снова взлетали. Стрелки поднялись, двое вытерли пот, точно целый день в риге молотили, а Клав гневно топнул ногой.
— Вот ведь глаз поганый! Только лапу я ему и поцарапал! Ладно еще, хоть один есть. Вот у нас и второй, так мы этих людоедов по одному и выщелкаем. Пойдем глянем, издох или нет.
Бренцису идти не хотелось, он с большой опаской поглядывал на полуразрушенное строеньице с коричневой колодой перед проемом двери.
— А ежели там еще кто?.. Может, их полон сарай.
— Дурья башка! Думаешь, не вылезли бы они, когда мы палить принялись, а один перекинулся? Сарай — его насквозь видать, разве же есть там хоть одна лошадь? Неужто косоглазые нынче пешком ходить стали? Недаром Комариным Бренцисом тебя кличут, и впрямь ума у тебя, как у комара.
Но Бренцис не сдавался, подтверждая этим, что ум у него и впрямь комариный. Ну, ладно, не в сарае, так ведь опять же эти калмыки могут в кустах укрываться…
— Старая ты баба, а не воин! Да ежели бы косоглазые знали, что мы здесь, так перво-наперво стали бы искать того, которого мы вчера изжарили, и ночи мы бы не проспали спокойно. И эти двое не откалывались бы, чтобы в сарае подрыхнуть за полдень. Ты что, сам не видал следов на дороге мимо этого покоса? Все они уехали, и больше здесь никого нет.
Они зарядили мушкеты и направились к сараю. Правда, Бренцис еле плелся, то и дело озираясь. Понятное дело, ни у сарая, ни в кустах, ни по ту сторону в большом лесу ни одного калмыка больше не оказалось. Убитый лежал возле дверного проема навзничь, вцепившись руками в траву, точно в последнюю минуту пытался подняться; глаза выкачены, рот раскрыт, из него вытекла струйка крови. Пуля прошла сквозь горло, шапка отлетела в сторону, бритый затылок мок в красно-черной луже. Криш нагнулся и хотел было стащить валенки, чтобы поглядеть, что там напихано, но тошнотворный запах оттолкнул его. Разглядывать больше нечего, разведчики поспешили назад к дороге.
Тут Бренциса стали донимать иные тревоги: что ежели Мартынь с остальными уже проследовали мимо и они остались одни? Нечто подобное думали и его товарищи, только таили свои страхи про себя. К сараю ползли, калмыков окружали, в живых людей стреляли — все что так их взбудоражило, что казалось, прошел уже целый час, хотя на самом деле всего только минут двадцать, Вскоре, дружелюбно лая, прибежал по дороге Медведь, а минуту спустя показалось все ополчение. Мартынь с командирами мрачно выслушал рассказ разведчиков. На людях у Бренциса сразу весь страх пропал, он взахлеб повествовал о происшедшем и хвастал так, словно ходил охотиться за козулями и проявил необыкновенную смекалку и храбрость. Предводитель вынужден был оборвать брехуна.
— Плохо, что вы одного упустили. Теперь калмыки скоро узнают, что мы в лесу, и начнут выслеживать и дознаваться, сколько нас и куда мы идем. В лесу они всей ордой не нападут, тут мы их по одному перестреляем, но ведь и открытые места будут.
И тут же, словно внезапно разозлившись на самого себя, тряхнул головой и распрямился.
— Да разве ж мы пришли сюда прятаться и таиться? Пускай лезут на нас, нам только этого и надо! Сами станем на них наскакивать, гонять, как зайцев, подстреливать, а кто в живых останется, тех к чертям угоним. За тем и пришли! Только ухо востро надо держать! Вот что!
На этот раз в разведку выслали четырех человек; кроме того, по обе стороны шли по двое дозорных. Шагали они лесом на таком расстоянии, чтобы не терять из виду движущихся по дороге и следовать наравне с нами. Обращение вожака и впрямь взбодрило сосновцев и лиственцев. Шли они браво, держа ружья наготове и зорко оглядывая окрестность, — на таких ребят можно положиться: не то что калмыков, а и настоящих псоглавцев и оборотней не убоятся. С нескрываемой радостью Мартынь время от времени обводил взглядом свою дружину, зато новые заботы принесли все те же болотненские. Ингу видно было то впереди толпы его земляков, то позади, то в самой середине. Он что-то без умолку нашептывал и втолковывал. Тащились болотненцы словно калеки, окрики и ругань Букиса не помогали, напрасно и вожак кидал назад грозные взгляды. Наконец, подождав, пока они притащатся, принялся костить их: