На грани войны
Шрифт:
Прежде чем Ханна успела среагировать, Квинн выстрелила в ноги Розамонд. Выстрел ударил по ушам, оглушив их в замкнутом пространстве гаража. Куски бетона попали в ноги суперинтенданта. Она вскрикнула и отпрыгнула назад.
— Я сказала не двигаться, — прорычала Квинн. — Следующий выстрел попадет тебе в коленную чашечку. Ты можешь исповедоваться в своих грехах с разбитым коленом — или двумя.
— Ах ты лживая шлюха, — прошипела Розамонд сквозь стиснутые зубы. Она попятилась назад и прислонилась к крылу «Мерседеса». Штанины ее брючного
Ханна сделала шаг к ней.
— Пять лет назад моя машина сломалась на обочине дороги. Пайк остановился и предложил помощь. Вместо этого он отвез меня в свой охотничий домик в Национальном лесу Манисти и запер в подвале. Он делал ужасные вещи. Он наслаждался контролем. Ему нравилось причинять боль.
Ноги Ханны не слушались, ладони стали липкими, но она не отводила взгляда от Розамонд.
— Но тогда ты уже знала это.
Розамонд зашипела.
— Я убью тебя!
— Ты знала. Ты его мать. Ты породила его.
— Я убью тебя за то, что ты сделала с моим Гэвином!
— Ты знала, кем он был.
В глазах Розамонд вспыхнуло неприкрытое презрение. Она всегда умела манипулировать. Каждое ее слово означало что-то другое, лабиринт слов с чудовищем в сердце каждого предложения. Каждая улыбка — завуалированная угроза.
Она использовала слова, чтобы контролировать своих оппонентов, изводить их постыдной полуправдой и красивой ложью. Когда это не удавалось, она использовала своего сына как оружие. Монстра, которым могла управлять по своему желанию.
Больше нет.
Тщательно созданная маска спала, трещины обнажили то, что скрывалось под ней.
— И что? — Розамонд наконец закричала. — Это ты хочешь услышать? Ну и что, что у него имелись определенные пристрастия! У всех нас есть свои… отклонения. Он мой сын. Я любила его таким, какой он был!
— Он насиловал и убивал.
Ее рот истончился в усмешке.
— Слишком драматичная интерпретация. Мужчины есть мужчины. Они созданы для насилия. Они созданы, чтобы стремиться к нему. Мужчины любят драться, любят смотреть на драки. Мужчины охотятся и убивают животных. Это спорт. Развлечение. Гэвин ничем не отличался.
— Люди — не животные.
— Кто сказал? — насмехалась она. — Некоторые люди ничем не лучше крыс, паразитов, которые шныряют вокруг, нарушая порядок, внося хаос и разрушение. Он никогда не делал этого с кем-то важным. Они были отбросами, наркоманами, которые отнимали силы у системы, не более того. Они как кровососущие пиявки питались всем хорошим, что мы пытались здесь построить. Убить их все равно что вынести мусор.
Ханна возмутилась:
— Я не мусор.
— Мусор другого рода. Ты недостаточно хороша для Ноа. Никогда не была и никогда не будешь. Честно говоря, я надеялась, что он избавится от тебя сам.
— Ты знала, что я жива, — прошептала Ханна. — Ты знала, что я у него.
Зубы
— Твоей семье всегда жилось лучше без тебя. Видя, как все сложилось, я бы сказала, что все это время была права.
Ханна застыла, заново пораженная развращенностью этой женщины, ее невероятной способностью к злу.
— Лучше бы ты сдохла в том подвале, — прорычала Розамонд, ее лицо исказила гримаса ненависти. — Ему следовало сгноить тебя там!
— Хватит! — раздался голос Ноа. Он вошел в гараж за спиной Квинн. — Довольно!
Глава 61
Квинн
День пятьдесят пятый
Взгляд Розамонд скользнул мимо Ханны и Квинн и остановился на Ноа. На ее лице отразилось облегчение.
— Шеф Шеридан! Слава богу! Они пытаются меня убить!
— За всем этим стоит она, Ноа! — воскликнула Квинн. — За всем!
Ноа Шеридан был в полицейской форме и держал в обеих руках по пистолету. Он выглядел разбитым, с впалыми щеками и изможденным лицом. Серые тени залегли под его налитыми кровью глазами, как синяки. От него разило алкоголем.
— Я слышал ее. Я все слышал.
Напряжение в груди Квинн ослабло. Ноа услышал правду. Он наконец-то все исправит.
Он снова станет тем самым Ноа, которого она знала. Ее другом. Хорошим полицейским. Героем.
— Я просто сказала то, что они хотели услышать! — заявила Розамонд. — Это все ложь! Я пыталась спасти свою жизнь! Они запутались во всем этом хаосе, шеф Шеридан. Они не знают, что говорят!
Ноа вышел на середину гаража, крутанулся на пятках и встал лицом Квинн и Ханне. Он заговорил низким, ровным голосом.
— Опустите оружие.
Квинн моргнул.
— Что?
Ханна застыла на месте.
— Ноа. Что ты творишь?
— Опустите оружие!
Неприятное чувство поселилось в животе Квинн, как глыба льда.
— Это Розамонд, а не мы…
Ноа направил свой «Глок» на Квинн.
— Я больше не буду повторять.
Квинн покраснела и в недоумении уставилась на Ноа. Такого не могло случиться. Это не может быть реальностью. Только не Ноа.
Земля накренилась, словно проваливаясь под ее ногами. Она хотела верить в него. Несмотря на все доказательства, несмотря на предупреждения. Ей нужно верить.
Она верила в Ноа на подъемнике, в парня, который спустился по тросу в разгар снежной бури, чтобы их спасти. В Ноа, который пришел на помощь в церкви. Ноа, который принял ее в свою маленькую семью с распростертыми объятиями, и относился к ней так, словно она не просто жалкий ребенок наркоманки, словно она кто-то значимый.
Тот Ноа был настоящим. Квинн не хотела верить, что все это лишь иллюзия. И не могла. Но какая бы часть Ноа ни проявляла его как героя, он позволил этому хорошему, правильному в себе исчезнуть.