На грани возможного

Стоун Кайла

— Это был предупредительный выстрел, — заявил Рейносо. — У нас нет желания драться, но и бросаться на нас не стоит.

— Тебе повезло, что я не снес твою башку! — прорычал Усач.

— Если бы выстрелил, мои снайперы уничтожили бы тебя и твоих людей еще до того, как ты запустил бы свой «Ма Дьюс». Говори, что тебе нужно и уходи.

— Фолл-Крик поступает под контроль генерала Синклера по распоряжению губернатора Даффилда. Если вы откажетесь принять нас, это будет равносильно измене.

Последствия будут ужасными. Впустите нас!

Рейносо вздрогнул, но не отступил. Они стояли лицом к лицу, на расстоянии не более двадцати ярдов друг от друга. На Рейносо наставили не менее четырех винтовок. 50 калибр заряжен, готов нести смерть и разрушения.

Фолл-Крик нацелил десятки стволов на гвардейцев — некоторые они могли видеть, большинство — нет.

Напряжение затянулось, готовое вот-вот оборваться.

— Гастингс, — прошипела женщина-гвардеец.

— Я буду стрелять! — крикнул Усатый или Гастингс. Его руки тряслись. Его глаза все еще смотрели с тяжелым нервным выражением, взволнованные и раздраженные, как у человека, который реагирует на любой шорох. Все стремительно катилось в пропасть.

— Если ты выстрелишь, то выстрелят и наши снайперы, — процедил Рейносо. — Вы их не видите, но они видят вас. Вы уверены, что хотите открыть огонь по американским гражданам? Уверены, что сможете выбраться отсюда? Потому что у вас может быть и достаточно огневой мощи, чтобы одолеть нас, но гарантирую, вы трое точно не уйдете отсюда живыми.

Женщина-гвардеец сделала нерешительный шаг назад к открытой пассажирской двери «Хамви». Ее шаги были неровными, оружие дрожало.

Ни один из них не выглядел привычным к высоконапряженным, потенциально боевым ситуациям.

— Гастингс, — сказала она снова, громче. — Мы должны уходить.

Гастингс посмотрел на Рейносо. Похоже, он не ценил искусство компромисса.

— Иди, — пробормотал Лиам себе под нос. — Давай, просто иди.

Его нервы были взвинчены, все чувства на пределе, он ждал, молясь, чтобы этот вспыльчивый парень отступил. Прицел оставался нацеленным на голову Гастингса, палец лежал на спусковом крючке, карабин твердо и уверенно лежал в руках Лиама.

Одно неверное движение, и он размажет мозги этого солдата по потрескавшемуся асфальту.

Выругавшись, Гастингс расслабился. Он развернулся и пошел обратно к «Хамви», товарищи по оружию прикрывали его отход.

Он махнул второй машине, забрался внутрь и захлопнул дверцу.

«Хамви» сдал назад, затем медленно, с трудом развернулся и поехал на север по трассе М-139.

Никто не двигался, пока гул двигателей не затих.

— Они ушли, — объявил Бишоп по рации. — Кризис предотвращен. Пока, во всяком случае.

Лиам почувствовал облегчение. Впрочем, оно будет недолгим. Если он что-то и понимал в жизни, так это закон Мерфи.

Ситуация становилась все хуже.

Лиам встал, морщась от боли в боку. Он взял

в руки оружие и нажал на кнопку микрофона.

— Они вернутся. В следующий раз они приведут с собой своих друзей.

Глава 12

Лиам

День сто пятый

На следующее утро Лиам предстал перед четырьмя десятками новобранцев.

С каждым днем все больше трудоспособных горожан добровольно вставали на защиту своих домов и всего, что они любили. Все меньше и меньше людей ожидали, что за них это сделают другие.

Лиам привел их в парк у реки, где имелось открытое травянистое пространство, еще не использовавшееся для посевов или скота. Он обучал их небольшими группами, чтобы всегда на посту находились отряды охраны и дозорные.

В составе армейского спецназа его одним из первых перебросили за линию фронта. В Афганистане он занимался подготовкой местного населения к борьбе с талибами.

Лиам прочистил горло.

— Сегодня мы будем изучать стрельбу и базовую пехотную тактику — то, от чего зависят ваши жизни.

Лиам говорил просто, поскольку обращался не к обученным солдатам, привыкшим к военному жаргону.

— Если Национальная гвардия вступит в бой, не стреляйте, если только это не крайняя мера. Мы не будем убивать американских военнослужащих, пока у нас есть выбор. Только если это спасет жизнь.

Разношерстная группа мрачно кивнула. На них были джинсы и рабочие ботинки, помятые куртки и грязные пальто, охотничьи ружья и дробовики, перекинутые через плечо. Их лица выражали тревогу, но не панику.

Здесь собрались банковские служащие и учителя, официантки и строители. Матери и отцы. Соседи и друзья. Обычные люди, оказавшиеся в чрезвычайных обстоятельствах и сумевшие выстоять.

— Национальная гвардия может похвастаться сложным оборудованием для поиска — направленным пеленгатором, который автоматически устанавливает триангуляцию и дает им наши ориентиры. Я не знаю, насколько это оборудование защищено от ЭМИ. Допустим, что оно работает, сведем радиопереговоры к минимуму и будем часто менять частоты. Перес предоставит вам эти частоты, позывные и так далее.

— Когда вы на дежурстве, практикуйте шумовую дисциплину. Ночью мы работаем, соблюдая световую дисциплину. Никаких сигарет. Ограничение фонариков. Никаких костров, которые видны на больших расстояниях, особенно с очками ночного видения.

— Ночью на улице минус один, — сказал Ральф Хендерсон-Смит. — Мы должны оставаться в тепле.

Лиам сжал челюсти от разочарования. Не на него, а на ситуацию.

— Делайте, что можете. Постарайтесь укрыть костры от возможной прямой видимости противника. И старайтесь держаться небольшими, рассредоточенными группами. В тесной группе одно прямое попадание убивает все и всех.