На грани
Шрифт:
Дома — Суббота, днем
Конечно, мы могли бы найти себе целый ряд оправданий — вечер душный, так и тянет на двор, из соседнего садика гремит музыка, дверь в кухню лишь слегка приоткрыта. Разговор наш был оживленный и перемежался взрывами смеха — все-таки мы немало выпили. Но оправданий было недостаточно. Телефонный звонок в доме мы должны были услышать. А мы его не услышали.
Пол живо схватил висевшую на стене в кухне отводную трубку. Я слышала его «алло! алло!», пока мы с Майклом наперегонки
В длинной до пят ночной рубашке, с всклокоченной головой, она показалась мне каким-то заблудшим призраком. Она стояла у стола в холле, все еще держа в руке трубку. Из трубки несся голос Пола — настойчивый, почти сердитый:
— Алло? Алло? Анна, это ты?
Должно быть, он испугал ее. Он или кто-то другой. При моем приближении она тут же протянула мне трубку — не то обороняясь, не то как что-то, ей не нужное.
Наклонившись к ней, чтобы головы наши были на одном уровне, я осторожно взяла из ее рук трубку. Голос Пола в ней замолк. Теперь там было молчание. Я услышала его шаги на лестнице и протянула к ней руки, чтобы обнять, но Лили уклонилась от объятий.
— Тебя разбудил звонок, Лили? — мягко спросила я, чувствуя шаги Пола за спиной.
Она слегка передернула плечами — не то «да», не то «нет».
— Прости. Мы были в саду и не слышали. — Я махнула рукой в сторону обоих мужчин, жестом останавливая их. При этом я перехватила взгляд Пола — странный взгляд — и подумала, что должна чувствовать девочка, когда мы все втроем навалились на нее.
— Как здорово, что ты подоспела вовремя! — с улыбкой сказала я. — Кто это был, милая? Они что-то передали?
Она чуть нахмурилась. Растерянность ее неудивительна. Может, она еще не проснулась хорошенько.
— Это была мама. Она сказала, что скоро вернется.
Часть вторая
Дома — Суббота, днем
Возможно, она выбрала меня лишь только потому, что тело мое было правильной формы, такое же мягкое и тех же очертаний, что и у мамы, а в трудную минуту каждый из нас стремится утешиться чем-то знакомым. По-моему, Пол был раздосадован тем, что ему она предпочла меня, но он так настойчиво допытывался, так кричал в телефонную трубку, а потом он был слишком чуток, чтобы оспаривать ее выбор.
Мы сидели в садике; Лили — у меня на коленях, на столе перед ней — стакан газировки, в руках — кусочек того, что осталось от цыпленка. Она рассказывала нам, как было дело. Мы уже не в первый раз слушали эту историю, но так как она частично каждый раз видоизменялась, нам надо было окончательно во всем утвердиться. Хотя Лили, вне всякого сомнения, была взволнована происшедшим, вместе с тем она чувствовала и его необычность, и свою особую, главную в нем роль.
И опять мы подошли к вопросам —
— Она, наверное, удивилась, что к телефону подошла ты, да? — как ни в чем не бывало спросила я.
— Да. Она спросила меня, легла ли я уже.
— Надеюсь, ты сказала ей, что легла, — с наигранной суровостью заметил Пол.
— Да, но что я еще не спала.
— Но когда я заглянула в комнату, ты спала, — слегка надавила я на девочку.
— Это у меня просто глаза были закрыты, — с важностью пояснила она. — Я хорошо умею притворяться.
— Она точно сказала, что звонила раньше? Лили кивнула. Она уже устала отвечать на этот вопрос, но Пол все время возвращался к нему.
— А ты сказала ей, что мы не получили сообщения?
Она пожала плечами, потом опять кивнула, но трудно было понять, из каких соображений: действительно ли потому, что она так сказала, или же считая, что такой ответ мы и хотим услышать.
— И она сказала, что скоро вернется? — на этот раз спросила я, пытаясь перевести разговор на другое.
— Да.
— В понедельник? — опять Пол. Девочка насупилась.
— Наверно. Она сказала, что заберет меня из школы.
— Потому что раньше нет билетов на самолет? Лили нетерпеливо кивнула, хотя было ясно,
что сведений таких она не имела. Я заметила, как сжался ее рот, словно она стиснула зубы — предупредительный знак, что она почувствовала ловушку.
— Пол, — сказала я веселым голосом, — что, если нам немного прерваться и выпить какао? И, может быть, печеньице съесть. Как ты насчет этого, Лили?
Майкл вернулся, когда уже кипел чайник.
— На звонки из заграницы это не распространяется. У них нет для этого аппаратуры.
— Но если мы звоним за границу, автомат же записывает номер, — заметил Пол. — В счете же потом он проставляется.
— Да, в эту сторону — да, а в другую — нет.
— Ты уверен?
— Послушай, я говорил с оператором, а он перезвонил старшему.
— Наверное, это делается в полиции, — негромко сказала я, когда внимание Лили было занято коробкой с печеньем.
— Ничего подобного, — сказал Майкл. — Нет, и совершенно определенно — нет. Я и это у них спросил.
— Господи, и все это зовется передовой технологией! — Пол в сердцах хлопнул дверцей холодильника. — Надо было попросить к телефону менеджера.
— Я попросил, Пол. Но сейчас десять часов вечера и еще суббота. Он или она с головой ушли в личную жизнь. Послушайте, за дурную весть вы расстреливать не будете, а?
Пол вздохнул.
— Прости. — И подойдя туда, где сидела Лили, опустился перед ней на корточки. Девочка упорно разглядывала печенье. Осторожно, Пол, подумала я. — Послушай, пузырь. Я знаю, что ты устала. Но ответь мне только одно. Мама не сказала, откуда звонит, не сказала?
Девочка покачала головой, рот ее был набит шоколадными крошками.