На границе Вселенной. Кровавая корона. Книга 3
Шрифт:
– Гектор, а на свадьбу-то позовёшь? Или тоже всё тайком? – Пока я размышлял, Люциус переключил внимание на своего давнего друга.
– Да позову, конечно! Ты мне теперь ещё сто лет припоминать будешь? – возмутился Гектор.
– Не сто, а двести! – рассмеялся громила.
Дверь снова противно заскрипела, и в комнату ввалился Валекиан, аж с тремя бутылками такого же вина.
– Мне за них ещё побороться пришлось! – гордо рассказывал друг. – Кухарки отдавать не хотели. «Это для господ», видите ли. Я им говорю, что несу принцу, и они разом успокоились, – Валекиан поставил «добычу» на стол.
Мы говорили
Изрядно опьянев, я ковылял до спальни и, не раздеваясь, плюхнулся на кровать. Так и проспал до самого обеда.
Ко дню свадьбы всё было спланировано до мелочей: украшение холла, комнаты гостей, даже успели встроить шахты для гравитационного лифта, и высадили множество цветов – так много, что на их создание у меня ушло несколько часов. Наряды шили на заказ, и я ещё не видел платья Элиз, таящего в себе некий сюрприз. Внутренний двор и аллею внешнего освещали не гидролампы, а слепленные мной сгустки света. Их энергии должно хватить до утра, после чего шары растворятся в воздухе.
В этот торжественный час все гости собрались в огромном зале самой широкой башни. А мы с Элиз стояли на этаже выше, перед деревянными дверями с коваными декоративными петлями, чтобы величественно спуститься к гостям по лестнице и пройти к священной арке, где нас уже должен ждать представитель комитета бракосочетания модифицированных лиц высшего сословия. Будь мы на Земле, всё было бы гораздо проще, а тут… Столько нюансов и обычаев среди дворян, что от страха облажаться по телу прокатывалась дрожь.
Элиз стояла передо мной в пышном красном платье – цвет рода Де Монтэг, полупрозрачные воздушные рукава закрывали руки, верх лифа состоял из кружевных узоров. На голове – фамильная диадема, подаренная мной два года назад. Вторая, забранная из межгалактического банка, сейчас сверкала на моей голове. Это были символы власти, почёта, древности рода, но мы с Элиз знали, что для нас они ничего не значат.
Моя любовь стояла, переминая в руке край верхней пышной юбки. Видимо, она переживала сильнее меня. Я протянул ей руку, и Элиз взглянула на меня, её красивые подведённые глаза оказались наполнены влагой.
– Прежде чем мы выйдем туда, я должна кое в чём признаться, – жалобно произнесла она, крепко вцепившись в юбку.
– Говори, – я старался скрыть тревожность в голосе.
– Чтобы найти тебя, Бра попросил в качестве платы часть моего тела, что была связана с твоей душей. «С божественным», как он сказал. А я… я так сильно хотела найти тебя, что отдала не раздумывая.
– Какую часть ты отдала? – процедил я сквозь зубы, пытаясь скрыть нарастающий гнев.
– Я отдала ему свою утробу, – по щеке моей невесты покатилась слеза, – и не смогу подарить тебе наследника.
Я раздумывал всего мгновение. На самом деле, я был готов простить ей всё, абсолютно всё, что бы она ни совершила сейчас или когда-нибудь в будущем.
– У нас уже есть наследники, – твёрдо произнёс я и вытер слезу, что катилась по щеке Элиз.
Я вглядывался в эти большие голубые глаза, полные любви и отчаяния, и гнев сошёл на нет. Снова протянул ей руку, и Элиз, выдавив из себя одинокую улыбку, отпустила верхний слой юбок, разгладив появившиеся складки. И медленно, словно это был самый важный момент в её жизни, вложила свою руку в мою.
Мы одновременно кивнули стражникам в парадной форме, и те открыли двери. Держа сложенные руки приподнятыми, мы вышли. Эмоции Элиз куда-то исчезли, и она стояла наверху лестницы с гордо поднятой головой, точно сама была королевой. Чувствовалась «школа» Робета. А я, уже не задумываясь, убрал одну руку за спину и, гордо вытянув голову, начал медленно спускаться по лестнице. Мы спускались нога в ногу. А гости внизу оценивающе смотрели вверх – на нас. Плавная музыка неизвестных мне инструментов подсказывала, когда сделать следующий шаг.
На середине пути лестница изгибалась. Я поднял руку, держащую ладонь Элиз ещё выше, и моя невеста покрутилась, демонстрируя свой наряд. Подол платья загорелся. Но это был не тот, родной моему сердцу огонь, а другой – искусственный, декоративный. Верхние юбки пышного красного платья постепенно сгорали, обнажая скрытый «секрет». На только что холодных лицах гостей теперь явно читалось удивление, некоторые с трудом сдерживались, чтобы не открыть рот. Платье догорело до верха, когда мы дошли до последней ступени, и теперь облегающий белый наряд сиял на моей невесте в свете гидроламп. Белым он стал не по земной традиции выходить замуж в белом, а поскольку это был цвет рода Гиронимус. Ослепительно белый, сильно выделяющийся среди прочих символов древней знати. От пышных рукавов ничего не осталось, новый наряд обнажал глубокое декольте. И я не мог не восхититься красотой своей девушки.
Элиз держалась достойно, возможно, более достойно, чем я. Мы прошлись по белой дорожке между гостей к внутреннему двору. Дорожка продолжалась на улице, но теперь представляла собой рассыпанные лепестки белых роз. Лепестки медленно сгорали сразу, как только мы проходили, по воле моей магии. Мы шли в центр двора к арке, украшенной белыми и красными земными розами. Вечерело, и светошары блуждали по улице, освещая окрестности, полные сиренево-лиловых сумерек. Энегро-купол над замком сохранял внутри тепло, не пропуская осенние ветра, и дамы не мёрзли в изящных, иногда достаточно открытых нарядах. Все гостьи были облачены в платья, цвета своих домов, так что ни один оттенок не повторялся. А мы с Элиз – в белом. Первый раз в жизни я вышел в свет, первый раз надел цвет своего рода, но этот раз оказался столь важным, что с последующими не сравнить.
На наших лицах читалась выученная властность. Когда до арки с представителем комитета оставалось полпути, из одной из башен вышел демон со своим потомством. Бра знатно увеличился в размере прямо на глазах изумлённых гостей, став втрое выше человеческого роста, а детёныш в холке по высоте мог сравниться разве что с Люциусом. Демоны не спеша шли к нам. Единожды они издали мощный звериный рык, отчего лица некоторых гостей покосились от страха. Всё-таки не так хорошо большинство дворян выучены скрывать свои эмоции.