На границе
Шрифт:
— Свежий воздух нагоняет, — улыбнувшись, сказал водитель.
Лейтенант Васин приказал остановиться. Все вышли из кабины.
— Это памятник солдатам деревни, которые погибли во время войны, — пояснил офицер, — Вместо Вечного огня здесь принято делать родник. Потому что вода в этих краях — символ жизни. А гнездо уже потом аисты свили. Удивительно, почему они выбрали именно это место?
Бабушка подошла к доске, на которой были выбиты имена воинов-героев, и положила рядом с ней букет
…На заставу прибыли только к вечеру. Санька уже дремал на плече у бабушки. В полудреме он плохо понимал — во сне это или наяву: открылись железные ворота с красной звездой, солдат подхватил их чемодан, лейтенант Васин взял Саньку на руки… Потом он почувствовал под щекой подушку и сразу уснул.
6
Санька достал из чемодана зеленую пограничную фуражку — ту самую, которую ему подарил Боря, когда еще был курсантом. Напялил ее на свою макушку, с волнением открыл дверь и вышел во двор.
Солнце освещало маленький военный городок. Высокая наблюдательная вышка четко виднелась на фоне голубоватых гор. По ее площадке ходил солдат с автоматом, изредка он смотрел в бинокль.
Рядом с домиком, в котором ночевали бабушка Вера и Санька, стояло двухэтажное каменное здание с антенной на крыше. И Санька понял, что это и есть настоящая застава.
На тропинке, ведущей из темного ущелья, появились три вооруженных пограничника. Видимо, они возвращались со службы на границе. На крыльцо заставы вышел ефрейтор с красной повязкой на руке.
— Здравствуйте, товарищ ефрейтор, — бодро сказал Санька.
— Здравия желаю! — весело отозвался пограничник. — С приездом. Как спалось на новом месте?
Санька не успел ответить — за его спиной кто-то кашлянул и послышался хриплый, сердитый голос:
— Это что за безобразие?
Санька испуганно обернулся. Перед ним стоял плотный, коренастый военный. На его плечах блестели звездочки, но только располагались они не как у Бори — треугольничком, а вдоль погон. Наверно, это был большой начальник.
— Ты кто такой? — нахмурив брови, спросил военный.
— Я Александр Пахомов, племянник старшего лейтенанта Лугового, — дрогнувшим от волнения голосом сказал Санька.
— Вот как, — лицо «начальника» немного подобрело. — А зачем ты, Александр Пахомов, пограничную фуражку надел? Это не баловство! Такую фуражку носить — большая честь. Ее заслужить надо…
Санька торопливо снял фуражку.
— Давай сюда, — приказал «начальник» и протянул руку.
Санька не смог ослушаться. Он закусил губу, вздохнул
— Теперь порядок, — сказал строгий военный и, тщательно вытерев ноги о половичок, поднялся на крыльцо.
Ефрейтор все это время стоял по стойке смирно, отдавал честь. «Начальник», проходя мимо, ткнул пальцем в его пряжку на ремне.
— Пора чистить, — пробурчал он и вошел в здание.
Ефрейтор сразу расслабился, глянул на поникшего Саньку и улыбнулся.
— Что, брат, струхнул? — весело спросил он. — Это старшина заставы прапорщик Дергач. Серьезный мужчина?
— Да, очень, — торопливо подтвердил Санька.
— Командир порядка, — глубокомысленно заметил ефрейтор. — Строг, но справедлив… Только ты, Сашок, не очень бойся. Для солдата он, что отец родной, — и накормит, и напоит, и баньку вовремя обеспечит, и белье свежее выдаст… А службу пограничную лучше нашего «деда» никто не знает. Мы его очень любим, Сашок…
Ефрейтор глянул на тропинку — пограничный наряд был совсем рядом.
— Я сегодня дежурный по заставе. Сейчас ребят «разряжу», а потом покажу тебе наше хозяйство.
Пограничники пошли в угол двора. Там в отвесную скалу упирался тяжелый щит с отверстием для ствола. На нем висел плакат: «Оружие шуток не любит, ошибок не прощает».
— Разряжай! — дал команду ефрейтор.
Солдаты по одному подходили к щиту, вставляли ствол автомата в отверстие, отсоединяли магазин с боеприпасами, делали контрольный выстрел — это был просто щелчок, потому что патрона в автомате уже не было, докладывали: «Оружие разряжено!»
Потом пограничники строем пошли к заставе, а ефрейтор — его звали Коля Ладушкин — по дороге пояснял:
— Понимаешь, Сашок, пограничник — солдат особенный. Каждый раз он выходит на службу с боевыми патронами, каждый раз готов вступить в бой с врагом. Поэтому наш старшина баловства и не любит — на границе все всерьез.
У крыльца Санька аккуратно, как прапорщик Дергач, вытер ноги и, немного робея, пошел вслед за Ладушкиным.
На первом этаже заставы был просторный холл. От него в обе стороны отходил коридор.
— Налево пойдешь — на кухню попадешь! — многозначительно сказал ефрейтор.
Но Санька об этом и сам догадался — оттуда доносился вкусный запах.
В правом коридоре через равные промежутки располагались одинаковые двери. Ладушкин открыл одну из них, на ней висела табличка «УЗЕЛ СВЯЗИ». Вся комната была уставлена аппаратурой: мигали лампочки, тихо урчал ящик, похожий на радиоприемник, какой-то сундучок методично тикал, как часы.
За пультом сидел голубоглазый, белобрысый солдат. Он с удивлением уставился на вошедших.