На гребне волны
Шрифт:
У Магнуса, как я мог видеть, не имелось и тени сомнений. Всё же жрец, да весьма высокой ступени посвящения, а это означало и определённые знания. Тайные? Уже не совсем, поскольку жрец Локи давно не имел от меня тайн. Просто рассказанное и принятое, встроенное в собственное мировосприятие – понятия несколько разные. Я со всем уважением относился к жреческим ухваткам, старался шаг за шагом перенимать полезные умения, но… Характер у меня иной, не так чтобы очень соответствующий тому, который у большинства жрецов. Требуется увидеть, «пощупать», быть уверенным в верности той или иной ухватки.
Раньше было куда сложнее.
Пока же осталось наблюдать. За чем? Как окончательно выстраиваются полки, батареи, конница опять же. И всё это очень немалое войско ожидает мавров, уже осведомлённых о нашем местоположении и стремящихся напасть. Именно напасть по причине своей почти полной уверенности в победе. Конные дозоры, кружащиеся в отдалении от мавров, отслеживали перемещения противника ещё с того момента. как аль-Мансур отдал приказ своей орде выдвигаться от Куэльяра к северо-востоку, то бишь к нам. Уверенно так выдвигаться, даже не особенно спеша.
Наблюдение – это хорошо. Особенно хорошо, если учитывать то, что за минувшие годы на Руси научились делать не просто стекло, а то, что пригодно для оптических линз. Качество… далеко не идеальное. Но по нынешним понятиям и простенькая подзорная труба была настоящим чудом. Очередным чудом, как-то даже теряющимся на фоне книгопечатания, пушек, зеркального телеграфа и прочего. Не уникальность, а всего лишь очередное звено в цепи, возвышающей Русь над окрестными землями. Подзорные трубы были товаром не штучным уже, но редким, к тому же на вывоз не поставляющимся. Слишком серьёзное преимущество могли дать нашим соперникам, а потому как они сами так и, особенно, секрет изготовления пригодного для оптики стекла охранялся строжайшим образом.
Вот и смотрели в оптику что командиры дозорных отрядов, что полководцы, нуждающиеся в грамотной оценке происходящего вдалеке. Взирали и мы, сейчас находящиеся в стороне от собственно намечающегося боя, но готовые управлять им, словно по нотам. Сперва были видны лишь наши войска, но потом показались и передовые отряды мавров. Что ж, мы вас ждали и вы припёрлись!
– И мириады подков их коней…
– Вытоптали траву…
– И оставили за собой…
– кучи навоза.
– А нам надо сделать так, чтобы остались и…
– Другие кучи.
– Из мавританских тел…
– Но можно ещё и перемещаемые…
– Мавританским же навозом.
– Хи-хикс.
Сестрички пожаловали, мозговыносящие в обычном своём стиле. Правда, стиль одежды радикально поменялся. Тут им стоило отдать должное. Обеих, Софью и Елену, сейчас можно было принять за классических таких воительниц. К слову сказать, воительницы были той компонентой варяжского войска, которая раз за разом шокировала местных. Тут даже дамы из благородных семейств ограничивались почти всегда управлением делами замка и окрестных земель в отсутствии супругов, что тоже
Много ли было у нас в войске воительниц? Не слишком, и это ещё мягко сказано. Я по возможности старался не брать заметную их часть в сей дальний поход по экзотическим землям. Дело тут не столько в шоке местных – плевать нам на него по большому счёту – а в повышенном риске. Женщины всё же. организм понежнее мужского, да и вообще… А число будущих валькирий то всё увеличивалось. Змейка моя, супруга конунга, тому сильно поспособствовала. Живой пример, однако! И уже далеко не первые ласточки того самого «гендерного равенства», о котором много кричали, сперва по делу, потом и не очень. Зато если без идиотизма и перегибов, то оно уж точно не примет такие уродливые формы, как знакомый мне радикальный и не очень феминизм. В основе которого не отсутствие дискриминации для женщин, а ненависть к мужчинам ради собственно ненависти. Бр-р.. мерзость полнейшая. Как вспомню, аж передёргивает всего.
Отвлёкся на малое время, а тут уже и гости заметно приблизились. И впереди явно конница. Много конницы, очень много конницы, а вот пешие отряды мавров заметно позади. И это значит что? Правильно, будут пытаться смять одни ударом, считая себя готовыми как к сшибке кавалерийских отрядов, так и к стаптыванию пешего строя. И ведь стопчут… передовой полк уж точно, в нём ведь на варяги, а всего лишь леонцы с наваррцами по большей части.
– Перестроиться. Стрелков Лютобора вперёд и к ним ещё полутысячу с щитами.
– Как в битве при Накло? – хмыкнул Магнус. – Надеюсь, халиф про неё не спрашивал или спрашивал, но сейчас подзабыл, жрецами Святовита омороченный.
– Не совсем. Будут два передовых полка. И Лютобор пусть, как только конница станет приближаться, начинает отход, дабы втянуться в большой полк. Нам не потери нужны.
– Мал и его арбалетчики?
– Пока побережём эту сильную руну в руновязи. Зато «греческим огнём» угостим как подобает. А потом и ядрами с картечью, для пущего вразумления.
– Понял тебя, Мрачный, - несколько отданных побратимом приказов и вот он снова направляет всё внимание в мою сторону. – Что со Свенельдом?
– Притягивать внимание станет. Ну и пара сотен арбалетчиков при нём есть. Пусть стараются, равно как и лучники наших союзников. Сначала эти стрелки, потом кое-кто другой.
Тут мой взгляд невольно скользнул по батареям на правом и левом флангах. Там действительно уже готовы, как только противник окажется на прицельной дистанции, попотчевать вражеский строй зажигалками. Потери, ясно дело, будут и немалыми, и с психологическим эффектом, что обещает быть сокрушительным. По сути первое масштабное применение нашего оружия в этой части света. Штурм Лиссабона, а затем Сальдании можно не считать. Или считать, но не совсем. Статичная крепость, которая никуда не девается, и обычный срой – несколько разные понятия. Во всяком случае. мавры думали о чём-то похожем, судя по добросам прихваченных дозорами и не только пленникам.