На гребне волны

Поляков Влад

Усиление за счёт жертвоприношений - дело известное с самых древних времён. Но когда эти жертвы приносятся чужими руками, причём жертвами являются собственные адепты… Наиболее верные из них, включая и жрецов, и вообще кого угодно. До подобного извращённого и чужеродного варианта ранее никто не додумался. Не до отдельных элементов, а до всей концепции. Проповедующая культ лишений и страдания во весь промежуток земной жизни, обещающая что то, но лишь в мире ином… эта вера была воистину уникальна. Ещё более, чем я это представлял всего пару минут назад, когда ещё не «подключился» к фону энергии, исходящей от Орудий Страстей. Но стоило открыть крышку ларца и осторожно, кончиками пальцев, но дотронуться до собственно ценного, не разъединённого

Орудия… Вот тут меня и накрыло. Спутники же, аж три персоны жреческого статуса, видя и понимая происходящее, лишь отстранились, предпочитая не мешать. И лишь когда сочли, что времени на «транс познания» прошло вполне достаточно, мне банально влепили оплеуху. Магнус, ну да, кому ж ещё то.

– Хальфдан! Ты как, брат? Выплыл?

– Выплыл, - мотаю головой, пытаясь прогнать послевкусие от того, к чему прикоснулся в прямом и переносном смысле.
– Но никому из вас не пожелаю нырнуть настолько глубоко, в самую суть этой… отравы.

– Что это…

– Было?

– Нам показалось…

– Что ты стал впитывать в себя силу…

– Не только от этого.

– Но и остальных двух…

– Орудий.

– Словно забыв о том…

– Какие они…

– Разорванные.

– И опасные!

– Чужие!

– Для всех.

– Нас.

Вот как оно со стороны ощущалось. Любопытно, однако. Вместе с тем я верил обеим сёстрам, понимая, что уж эти две стервочки есть неотъемлемая часть мира вокруг меня. Как и я прочно и без вариантов прописался уже в их своеобразном мире, что чем дальше, тем больше морфировал, превращаясь в единый для них двоих. Совсем единый, на уровне этакого двойного разума, распределённого по двум же телам. Ч-чёрт! Я не уверен даже в том, что если одно тело из двух умрёт, то умрёт и как бы закреплённый за ним разум. Вполне может случиться и так, что просто два разума окажутся в одном теле. Теперь эти две персоны могут и не такое, а уж лет через этак десять… Впрочем, сейчас это не должно быть в числе наиболее важных вопросов.

– Я почувствовал себя… иглой, - ответить на вопрос Магнуса всё же стоило. – Той самой, которую продевают через слои. Только не ткани, а лет. Эти клятые Орудия Страстей, в них сама сущность той веры, для продвижения которой они собственно и создавались. Создавались не «сыном божьим», что по всем разумным представлениям должен был и сам быть богом или полубогом, но на деле являлся самим божеством, поместившим часть себя в сосуд из плоти и крови. И сама его смерть… стала началом очень сложной, хитрой, рассчитанной на века игры. Смысл её, я думаю, вам и так понятен.

– Сядь лучше, на тебе лица нет, - проворчал жрец Локи, помогая дойти до грубоватого, но пригодного для умощения туда задницы кресла. – Елена, плечи Мрачному разомни, у него все мышцы как каменные.

– Я могу.

– Мы обе можем!

– И даже хотим!

Вот кто бы сомневался. Умение же жриц Лады, их знания человеческого тела, способные как помочь, так и убить… Всем известно, но не все до конца понимают те уровни, до которых этим очаровательным созданиям удалось добраться. Теперь же, да с возможностью вкладывать в простой массаж чуточку силы, той самой. которая мистическая… У-у, совсем иной расклад, выводящий способности на новый уровень или даже метауровень.

Я чувствовал, как тело не то что расслабляется, но и добавляется бодрость, и это несмотря на моё очень неприятное хоть и нужное знакомство с сутью Орудий Страстей. О них я и начал говорить. Практически ничего не скрывая, за исключением самой малости. Чего именно? Того, что послужило ключиком, присутствия которого при создании артефактов банально не предусмотрели. Знание! Не нынешнее, точнее не только нынешнее, но и времён грядущих. Само по себе оно ничего не стоило, но вот в комплекте с мистической инициацией, произошедшей в ходе ритуала создания второго Орудия и отполированное таким же для создания Орудия уже третьего… Ощущение недавнего,

слабо ощутимого энергетического фона. Ощущение фона нынешнего, который заметно так усилился. Эхо того, что было в момент, когда Орудия Страстей оказались воплощёнными в нашем мире. И возможность пусть частично, но осознать практически полное отсутствие оккультных энергий во время для меня изначально родное. Всё это наложилось одно на другое, состыковалось в единое целое и… Да, стало не «фирменным» ключом, а этаким оттиском, с которого можно сделать грубоватую, но с горем пополам способную открыть замок поделку. Как завершающий, но от этого не менее важный штрих – мой контакт с неизвестной сущностью, отправившей меня сюда. Отпечаток контакта – божественный, что являлось единственно важным – позволилпроскользнуть мимо всё ещё функционирующей на подобных артефактах защиты.

Защита, чтоб её. Она скрывала не возможности артефактов, не их природу, а отпечаток той силы, что их сотворила. Настоящий отпечаток, а не то, что представлялось пастве. И это реально ужасало. Голод! Вечный, неизбывный, который ничто не было в состоянии полностью утолить. Частично ослабить – это да. За счёт, понятное дело, тех, кто поклонялся этой самой сущности, отдавая ей главное – свои плоть, кровь и души.

Вот это я сейчас и старался донести до Магнуса и лисичек-сестричек.

– Всё, действительно всё направлено на то, чтоб кормить этого…. Не распятого, а действительно Единого! Он способен сожрать всё. И жрёт, затейник этакий. Ему дарят то, что не получают сами, от чего отрекаются. Отказываются «во славу его».

– Это как?

– Мы не совсем…

– Понимаем.

– Просто и сложно одновременно, - процедил я, тщательно подбирая слова и смотря на жриц Лады. Следя за выражениями их лиц, чтобы, случись что, скорректировать ответ для лучшего восприятия. Зато Магнус, тот, я вижу, уже понял. – Человек хочет есть, пить, причём сытно и вкусно. А что делают те, кто действительно является последователем этой веры? Длительные и изнуряющие посты. Или не очень длительные, но всё равно приносящие страдания. Постоянно терзающий тело голод, причём не ради конкретной цели, а исключительно во имя своего бога, покровительствующего страданиям. Отрицание, полное или частичное, женской или мужской красоты, это зависит от того, кто отрицает. Постоянная жажда обладания, называемая ими похотью, которую они лишь подпитывают той или иной мерой аскетизма. Унижение самих себя путём объявления первейшим из пороков гордость, то есть уважение к самому себе. тут и вовсе плохи дела. Признание себя рабом божьим, жрецов пастырями, то есть пастухами, а это…

– Пастухи пасут коров или овец.

– Точно так. Магнус, - почувствовав, что горло окончательно пересохло, я попробовал было встать, но…

– Мы сами…

– Принесём.

Если быть точным, принесла кубок с травяным настоем Софья, а вот передала его мне Елена. Разделение труда, понимаешь! Зато ждать долго не пришлось. Вот они, преимущества положения конунга, очередные и многочисленные. Настой, хоть и был горячим, пился быстро, большими глотками. Травы… они бывают разные. Эта конкретная разновидность оказалась одновременно успокаивающей нервы и в то же время помогающей лучше концентрироваться, если только не прилагать к этому усилий. Такая вот оригинальная комбинация, коих в это время было множество.

Я продолжал разбирать по кусочкам то, что христианство назвало пороками, в связи с их распято-единым божеством. Про очень оригинальную форму массовых жертвоприношений, затем про войны фанатиков между собой. Конфессий то было множество, но все эти ариане, монофизиты и прочие ещё в во времена, считающиеся прошлым сейчас, резали друг друга так, что просто ой. Во имя веры массово уничтожали тех, кто тоже относился к этой самой вере. Змея, пожирающая свой хвост? Да! Но в то же самое время парадоксальным образом регенерирующая и получающая от этого новые силы, весомее прежних. А ещё…