На ходовом мостике
Шрифт:
В бухте стоит непрерывный грохот. Стреляем мы, стреляют другие корабли. По корабельной радиосети стараемся чаще передавать результаты стрельбы - это тоже подбадривает людей. Поэтому я стараюсь почаще заглядывать к Иевлеву, чтобы поскорее передать экипажу хорошие вести.
Посеревший лицом Иевлев улыбается и, не снимая наушников, сообщает:
– Корпост передал: стрельба идет успешно. Только что взорваны две машины с боеприпасами и рассеяно подразделение пехоты.
Навроцкий с разрешения командира корабля передает по артиллерийской связи радостную весть комендорам. В ответ - громовое «ура!»
Вдруг командир отделения сигнальщиков Евгений Чернецов докладывает:
– Штабной катер
Пока мы строили догадки, кто это решил к нам пожаловать, остроглазый Чернецов определил: на катере член Военного совета Черноморского флота дивизионный комиссар Н. М. Кулаков. Мы с комиссаром поспешили за Мельниковым на ют встретить высокое начальство.
На палубу неторопливо и спокойно, как будто в Северной бухте царит тишь да гладь, поднимается плотный смуглолицый человек с крупными чертами лица. Одет Кулаков в кожаный реглан без знаков различия.
Выслушав доклад Мельникова, он с улыбкой сообщает причину визита:
– Направился, было, в Южную бухту, вдруг слышу на «Харькове» кричат «ура»! Дай, думаю, узнаю, не самого ли Эриха фон Манштейна удалось накрыть вашим артиллеристам. [154]
В тон ему отвечает наш комиссар:
– К сожалению, товарищ дивизионный комиссар, наши успехи скромнее, но если такой случай представится, наши артиллеристы непременно им воспользуются.
Узнав истинную причину ликования комендоров, Кулаков попросил передать экипажу, что приход отряда кораблей с морскими пехотинцами и огонь корабельной артиллерии очень помогли защитникам города. Он посетил уже ряд кораблей и остался доволен боевым настроением экипажей и результатами стрельб.
– Ну как, артиллеристы, не обижаетесь, что мало приходится стрелять? По отзывам командиров частей, которые вы поддерживаете огоньком, стреляете хорошо. За это - большое спасибо!
– Что-то фашист обнаглел окончательно. Вот мы его и пытаемся остудить!
– откликается кто-то.
– Верно, товарищи. Севастополь стал им поперек горла. Они думали, что овладеют им с ходу и сразу двинутся на Кавказ. А тут получился затор. Севастополь им нужен как главный перевалочный порт для снабжения армий кавказского направления. К тому же у них освободились бы завязнувшие здесь войска и не пришлось бы нести столько потерь в технике и живой силе.
Беседа принимает все более оживленный характер. Краснофлотец заряжающий Даниил Яхно интересуется:
– Верно ли, что у немецких солдат отобрали шинели и обещали отдать в Севастополе?
– Правда, - смеется Николай Михайлович.
– Так им и сказали: возьмете Севастополь - получите свои шинели и горячий обед.
– А сейчас, выходит, фрицы всухомятку живут?
– Выходит, что так, - соглашается Кулаков.
– Долгонько им тогда мерзнуть под Севастополем. А многие получат не суконные, а деревянные шинели. И вместо обещанных Гитлером вилл в Крыму - два метра крымской земли…
– Товарищ дивизионный комиссар, а как на передовую попасть, в морскую пехоту?
– интересуется кто-то из краснофлотцев.
Кулаков с теплотой в голосе замечает:
– Вы разве не считаете, что, придя на корабле в Севастополь, попали на передовую? Здесь и есть самая настоящая передовая!
И, как бы в подтверждение его слов, у орудия появляется [155] Навроцкий с просьбой разрешить открыть огонь - получена новая заявка на уничтожение живой силы противника.
– Вот видите, а вы говорите… В тылу не получают таких заявок, - напоследок замечает Кулаков и, проводив отцовским взглядом краснофлотцев, спешащих занять свои боевые места, покидает корабль.
…Во второй половине дня из штаба СОР поступило приказание: с темнотой быть готовыми к выходу в море. Снова предстоит нелегкий переход. К тому же перед самым выходом санитарные машины доставили
Вслед за светограммами примчался катер ОВРа, и невидимый в темноте посыльный в мегафон потребовал нашего возвращения. Мельников, назначенный командиром конвоя, решения не отменил.
– Если я скомандую капитанам повернуть на обратный курс, где гарантия, что транспорты не окажутся на минном поле?
– объяснил он.
С катера долго и упорно добивались своего, но Мельников не сдавался, вступил в голову конвоя и повел его за собой.
Конечно, в решении Мельникова была доля риска, и если бы какой-либо из транспортов наскочил на плавающую мину, вся ответственность легла бы на командира конвоя, но расчет Мельникова был правильным: ко времени прохода транспортами перевала мину снесло сильным штормовым ветром. Наш переход окончился благополучно. Командование признало действия Мельникова верными. [156]
Потинцы встречают героев Феодосии
Приближение Нового года всегда волнительно. Прощаясь со старым годом, подводишь итоги, ведешь счет приобретениям и потерям, оглядываешься на прошлое и пережитое. Шесть месяцев уходящего года мы ведем бои с сильным и коварным врагом, за эти шесть месяцев каждый из нас испытал то, чего не довелось испытать, пожалуй, за всю предыдущую жизнь. Много потерь понес наш народ, вся страна: кровь, смерть, слезы на оккупированных врагом территориях, оставленные города, разрушенные заводы и фабрики, опустошенные колхозные нивы. Огромного напряжения от всех и каждого потребовала война. Красная Армия выстояла под Москвой, сорвала надежды гитлеровцев на молниеносную войну. Мы научились воевать с хорошо вооруженным и обученным противником, осознали главное: фашистов можно бить и побеждать. Черноморцы, прошедшие героическую оборону Одессы и двухмесячную оборону Севастополя, обрели дух стойкости и непобедимости. Шесть месяцев черноморская эскадра воюет умело и стойко, для кораблей нет непогоды, нет трудностей, которые нельзя преодолеть. Каждый корабль, каждое соединение кораблей открыло счет большим и малым победам. Неприступным оказался морской бастион - Севастополь. Каждый день его обороны - это уже была победа.
В последние дни уходящего 1941 года черноморцы вписали еще одну страницу в счет славных дел: в ночь на 27 декабря высадили десант на северное побережье Керченского полуострова, в Камыш-Буруне и у Эльтигена, а 29 декабря - в Феодосии. Лучшего подарка, чем весть об успешной высадке, нельзя и придумать. Лидер «Харьков» не участвовал в десантной операции - мы продолжали походы в Севастополь, однако вести, которые жадно ловили из уст участников похода, вселяли в нас гордость, как будто мы лично были причастны к успешной операции. Феодосийско-керченский десант - это мощный удар по противнику с юга, последовательно наносимый вслед за битвой под Москвой. Операция проводилась с тем, чтобы разгромить керченскую группировку противника и овладеть Керченским полуостровом. Естественно, что враг будет вынужден снять блокаду Севастополя, а это создаст благоприятные условия для наступления на Крым. [157]