На хозяйстве у тирана
Шрифт:
– Блинов нам нажарите? – с недоброй ухмылкой спросила Зоя, трогая воду в бассейне.
Я немного оторопела.
– А детям нужно манную кашу сварить, – добавила она, как будто наслаждаясь моим замешательством, – а потом, пожалуйста, разберите их чемоданы, повесьте всю одежду в шкаф.
– Зоя, что это ты раскомандовалась? – смутился Петр Петрович. – Валя все-таки не домработница, она просто немного мне помогает. – Я ваши чемоданы сам потом разберу. И кашу сварю.
Он схватил меня под руку, оттащил
– Валя, пожалуйста, не пугайся, – шепотом взмолился Петр Петрович. – Зоя немного не в себе с дороги. Сейчас она передохнет и будет повежливей.
– Что вы! Мне совсем нетрудно нажарить блинов и сварить кашу, – заверила я. – И чемоданы разберу обязательно.
– Да не надо! – Петр Петрович поморщился, махнул рукой. – Дети вообще только из-за стола, я им хинкали варил. До утра они точно не проголодаются.
– Значит, пока ограничусь блинами.
Петр Петрович на секунду зажмурился, потом мотнул головой.
– Ох, я еще сам немного в шоке от того, что родственники заявились, – признался он. – Но ты не переживай, они ненадолго, на пару недель.
– А брюнет на крыльце – это Зоин муж? – спросила я.
– Что? Нет, Зоя в разводе, – с грустным видом поделился Петр Петрович. – А то мой второй внук. Боря. Я тебя потом познакомлю.
– Не надо. Мы, можно сказать, уже познакомились.
Меня вдруг с головы до ног окатило ледяной водой. От неожиданности я взвизгнула и даже слегка подпрыгнула.
– Ах, простите! – раздался из-за спины елейный голосок Зои. – Шланг как-то вывернулся и… вот.
Я обернулась. Зоя деловито поправляла шланг, из которого наполнялся бассейн. Непонятно, как шланг этот мог оттуда выскочить. Прямо мистика какая-то. Я поспешно отжала мокрые волосы.
Бум! В голову мне врезался мяч. К счастью, маленький, хотя ощущения от удара все равно были неприятные. Зубы лязгнули, в ушах зазвенело.
– Извините! – рявкнула, подбегая за мячом, пухлая девочка.
– Это правнучка моя – Настенька, – воспользовавшись моментом, представил Петр Петрович.
Следом за девочкой подбежал худенький мальчик в очках, но в шаге от нас он споткнулся за торчащий из-под земли корень яблони и распластался по земле.
– А это Зоин сын – Миша, – меланхолично добавил Петр Петрович. – Весь в бабушку. Та у нас тоже на ровном месте спотыкалась.
– Ого, какой крупный крестовик! – воскликнул Миша, таращась в клумбу неподалеку. Он встал на четвереньки и быстро-быстро подполз к цветам, начал там кого-то ловить.
– Какие чудесные ребята! – с натянутой улыбкой похвалила я и вдруг вспомнила про человека-зебру в машине. – Петр Петрович, а мне ведь срочно нужен ваш совет.
– По поводу чего?
– Сложно объяснить. Давайте я вам лучше покажу.
***
Человек-зебра по-прежнему дрых в машине. Я подтащила к ней Петра Петровича, тот с опаской
– О, да это Митька Косой, – заявил Петр Петрович. – Он в то лето кукурузу на пляже продавал, а в это – решил сменить профессию. Теперь артист у нас, знаменитость.
– Он под мою машину грохнулся, – стала объяснять я. – Я что-то не рискнула его на дороге оставлять, хочу до дома подбросить. Вы случайно не знаете, где он живет? Куда его везти?
Петр Петрович нахмурился.
– Да вот фиг знает, куда везти. Насколько мне известно, Митьку вчера жена из дома выгнала, он у нас теперь бомж.
Я растерялась.
– Как выгнала? За что? Может, с ней поговорить, она назад его возьмет?
– Нет, не возьмет, – уверенно заявил Петр Петрович. – Она его выперла за то, что с Люськой целовался. Если ты Митьку ей притащишь, она, может, его вообще убьет. Она очень злопамятная. Вот, помню, в позапрошлый год с ней Анжелка из бара «Устрицы и мидии» поцапалась, так Митькина женушка подкараулила Анжелку и…
– Так, может, Митьку этого к Люське тогда? – перебила я, не желая слушать кровавые подробности женских разборок.
– Зачем? – удивился Петр Петрович.
– Ну а куда еще?
– Не знаю, – пробормотал он. – Но точно не к Люське. У ней роман с Пашкой, который народ на банане катает. Пашка так-то мужик неплохой, но Митьке еще вчера навешал за Люську-то.
– Что у вас там за Люська? – возмутилась я. – Что за безответственная соблазнительница?
– Она на центральном пляже косы плетет. Черненькая такая, курносенькая. В розовой кепке обычно ходит, в зеленых шортах.
– Понятно, – протянула я. – А может, у Митьки вашего родня какая есть?
– Так он же не местный, – сказал Петр Петрович с таким видом, будто я его изрядно утомила. – Откуда у него тут родня, кроме женушки?
Я почувствовала, что силы меня оставили, облокотилась о машину.
– Да уж! Ну и влипла я. Куда мне этого Митьку теперь девать?
Петр Петрович открыл дверцу машины, потряс Митьку за плечо. Тот что-то пробормотал во сне, но глаза не открыл. Петр Петрович тряхнул сильней – Митька лягнул его ногой и продолжил похрапывать.
– Нализался с горя, – сочувственно сказал Петр Петрович. – Страдает мужик.
– Видимо, придется до утра его тут, в машине, оставить, пока не проспится.
– Нет, Валюш, как-то это не по-людски, – возразил Петр Петрович. – Надо его в дом переправить.
– В дом? Каким образом?
– Жди тут! – сказал он и куда-то убежал.
Я переступила с ноги на ногу, потерла лицо руками, чтобы взбодриться. Как-то много всего сразу навалилось: внуки и правнуки Петра Петровича, изменщик Митька. Что-то я уже без сил, а мне ведь еще и блины жарить, чемоданы там какие-то разбирать.