На исходе каменного века
Шрифт:
— Урбу умер, как вождь, — сказал Рего.
Он приказал воинам подобрать оружие дамов. Оружие — величайшая ценность, а тут были копья с наконечниками из рогов неизвестного ланнам животного, были с желтыми яшмовыми наконечниками и бамбуковыми древками; были из светло-коричневого дерева, твердого, как кремень; были из выпрямленных бивней мамонта; тут были палицы из коричневого дерева, на вид легкие, но увесистые, как палицы ланнов, были ножи из какого-то полупрозрачного камня… Рего потребовал, чтобы воины унесли с собой все: пещера была недалеко. Наступили дни, когда и женщины, и подростки должны быть хорошо вооружены. Особая нужда будет в дротиках…
Дозорный предупредил, что вдали
Рего вел воинов кратчайшим путем. Шли быстро и без остановок. Вот и пещера. Сейчас появятся Рун и Лок — Рего еще вечером отослал их к женщинам и детям с наказом тщательно наблюдать за окрестностями пещеры. В эти полные неизвестности дни кто-то из мужчин должен постоянно быть с племенем. Рего не раз подумал о Гале — вот когда пригодились бы его сообразительность, смелость и добрая сила. Рего без колебаний доверил бы ему племя. Рун тоже заслуживал доверия. Рун — будущий вождь, надежная опора и смена Рего. У Руна крепкий рассудок и смелое сердце. В случае необходимости он сумеет принять решение, достойное вождя. Лока Рего отправил с ним, потому что как воин он не значил ничего. Сила Лока — не в мускулах, а в умении общаться с духами. Анга нужен в становище, а не в степи, где рыскал враг.
Увидев пещеру, воины невольно ускорили шаг. Их никто не встречал, на площадке и в пещере никого не было. Над угасшим костром висел недожаренный поросенок. Шкуры и зимняя одежда лежали на своих местах. Все свидетельствовало о том, что ланны поспешно покинули пещеру. Что-то случилось! Неужели дамы уже побывали здесь?
Рего не любил торопиться, принимая важные решения. Дамов еще не было видно, и он приказал воинам оживить костер. Пока они дожаривали поросенка, он осмотрел тропы, ведущие от пещеры. Опытный следопыт, он увидел, что ланны ушли вверх по берегу Дуа. Рун и Лок вели себя достойно мужчин. Они вовремя заметили опасность, позаботились о племени и не забыли об отсутствующих воинах, для которых на видном месте оставили знак палицы из трех камней: побольше, поменьше и еще меньше. Он означал: «Ушли в сторону толстого конца!» Сбоку знака лежал еще один говорящий камень, язык его был понятен каждому ланну: «Ушли в сторону толстого конца, потому что в степи заметили чужих людей!»
Около этого камня лежала кучка мелких — каждый не больше ногтя. Рего пересчитал их — двадцать два. Степью вдоль Дуа прошли двадцать два дама. Еще больше их шло вслед Рего. А у ланнов без Руна и Лока восемь воинов, о новой битве с дамами и нечего думать. Теперь важнее палиц была хитрость, хладнокровие и выносливость. Ланны должны убивать дамов и оставаться недосягаемыми для них. Только так племя еще могло выжить в войне со страшным врагом.
Вскоре мясо было готово — ланны торопливо поели, остатки поросенка разложили по сумкам. Неизвестно, как теперь ланны будут добывать себе пищу: начиналась война не на жизнь, а на смерть. Будет ли у них время для охоты?
Лишнее оружие теперь только отягощало воинов. Они оставили у себя дротики, а остальное бросили в Дуа.
Рего со скалы осмотрел округу. В семи-восьми тысячах шагов от пещеры двигалось племя дамов, множество людей. На противоположной стороне, в четырех-пяти тысячах шагов от пещеры вдоль Дуа тянулась тоненькая цепочка людей — они как раз выходили на открытое место. Так вот в чем дело: дамы готовили ланнам западню… Рун и Лок поняли их замысел и поспешили увести отсюда племя.
У Рего сразу созрел план. Дамы впереди шли по следу женщин и детей, но они еще не знали о воинах Рего. Этим и
Тяжелая, почти безнадежная война маленького племени против многочисленного племени охотников за людьми началась.
* * *
Анга и Раан осмотрели место последней битвы дамов с ланнами. То, что они увидели, заставило дрогнуть даже их закаленные сердца. Более двух десятков воинов лежало здесь с проломленными черепами, с перебитыми руками и ногами, с рваными ранами, из которых вместе с кровью на землю вытекла теплая жизнь.
Дамам все чаще не везло. Им перестать бы бродяжничать, остановиться где-нибудь и жить — на земле достаточно места, тепла и пищи! — но жестокий обычай вел их дальше неизвестно куда и зачем. Они рождались и умирали в пути, а у их пути не было ни начала, ни конца. Они несли беды всем встречным племенам, и беды сопровождали их самих. Таков закон жизни: кто сеет зло, тот сам становится жертвой зла.
Дамы были племенем разбойников — на земле они оставляли только разрушенные человеческие жилища и следы пролитой ими человеческой крови. Великие анга один за другим внушали дамам, что все на земле — степи, леса, горы и воды — принадлежит им, а так как другие люди оспаривали их собственность, то предки повелевали дамам охотиться на них, как на дичь, и истреблять племя за племенем.
Привыкнув жить за счет других людей, дамы уже не могли существовать без войн. Они переставали изготавливать себе оружие и все чаще довольствовались тем, какое отбирали у чужаков. Поражения в битвах с ними не отрезвляли дамов. Случалось, они и поражения оборачивали в свою пользу, как было, например, после битвы с Рослыми Людьми. «Озерные воины глупы, как мамонты, — говорил Раан. — Они обратили дамов в бегство, но даже не догадались напасть на наших женщин и детей! Уж дамы-то не сделали бы такой ошибки! Они еще сумеют проучить этих сильных глупцов!..»
Находясь в состоянии войны со всеми племенами, дамы разучились понимать других людей. Впрочем, они и не стремились понять их. Зачем? Чужаки существовали лишь для того, чтобы дамы преследовали и убивали их. Так завещали предки, так говорили им анга и вождь. Дамы давно не жили собственным умом, а их представления о людях и о себе упростились до предела. Высшим авторитетом для них всегда и во всем была власть вождя и анга, высшей жизненной целью было пробиться к власти, высшей доблестью считалось убить чужака, неважно кого — мужчину, женщину или ребенка. Но жестокость, коварство и злобность дамов по отношению к другим людям естественно оборачивались против них самих. Грубость, насилие и кровожадность пускали все более глубокие корни в быт дамов, все сильнее разобщали и развращали их самих. Насилие над иноплеменниками неизбежно привело их к насилию друг над другом…
Плач женщин ничуть не трогал вождя и анга. Глядя на убитых дамов, оба думали об одном: как удержать в своих руках власть над племенем. Речные люди оказались сильным врагом. Если они нанесут дамам еще одно такое поражение, под сомнением окажется авторитет не только вождя, но и анга. Кто знает, как тогда сложатся дела — от Кулувы можно ждать всего. Вождю и анга нужна была победа, чтобы отвлечь внимание дамов от неблагополучия внутри племени.
Колдун и вождь обменялись взглядами — в этот раз оба были заодно и знали, что надлежит делать.