На исходе последнего часа

Незнанский Фридрих Евсеевич

Телефонный звонок прервал беседу.

– Это Александр Борисович, не правда ли? – полуутвердительно произнес подчеркнуто спокойный мужской бархатистый голос. – Говорит Вячеслав Поляков… Черт возьми, – после паузы засмеялись на другом конце провода, – это звучит почти как Вячеслав Иваньков!

Турецкий знаками показал Грязнову, что надо немедленно вычислить «географию» его собеседника. Грязнов кинулся к другому аппарату и набрал несколько цифр, – код узла связи:

– Сейчас, сейчас…

– Я звоню с мобильного телефона, проезжая

по улице, не трудитесь засекать. Сейчас я просто выброшу его в окно, больше мне этот хлам не понадобится, – совершенно серьезно сказал Поляков.

– Что вы хотите? – зло спросил Турецкий.

– Встретиться. Вы узнаете меня в лицо? Потому что я вас пока что в этой жизни еще не встречал.

– Можете не сомневаться, – усмехнулся в трубку Турецкий. – Я досконально изучил ваш школьный альбом. Где мы увидимся?

– Знаете бар «Хольстен», в десяти минутах от вашей прокуратуры?

– Отлично, хоть пива холодного попью. Значит, через полчаса будете?

Наблюдение за злачным местом было организовано в течение десяти минут. А Грязнов, приятно удивленный такой новостью, должен был постоянно находиться на связи. Через двадцать минут Турецкий уже находился на месте и пил пиво. В заведении было почти пусто. Двое молодых людей за соседним столиком, в одинаковых пиджаках, но разных галстуках и с одним цифровым кейсом на двоих, обсуждали последние биржевые новости.

Поляков появился минута в минуту. Он почему-то все время держал руки в карманах. На нем был дорогой, но несколько помятый костюм. Галстук торчал из кармана, ворот рубашки расстегнут.

Турецкий помахал рукой от своего столика.

– Выпьете чего-нибудь, хотите тоже пивка?

– Спасибо, я уже утолил жажду. – Поляков широко улыбался. Что-что, а зубы у него были отличные. «Блендамед-комплит».

– По-моему, вы чувствуете себя превосходно, – не смог не позавидовать Турецкий и подвинул стул.

– Когда я узнаю, что у моей семьи все в порядке, жить тут же становится лучше и веселей. А потом – сауна, тренажерный зал, теннис, массаж – это все обязательно. – Поляков откровенно захохотал, вспомнив пертурбации последних дней. Когда же он последний раз принимал душ? – Простите, вы тут ни при чем. Давайте выкладывайте свой диктофон.

– Не пользуюсь я диктофонами. Переходите к делу, – сухо предложил Турецкий. – Я прямо сейчас готов задать массу вопросов…

– У меня для вас кое-что есть. Только отдавать жалко, – честно признался Поляков. – Но я готов сделать этот шаг.

– Вот как? Что именно? – У Турецкого тут же засосало под ложечкой.

Поляков засмеялся, показывая всем своим видом, что, дескать, не так сразу.

– Кажется, мне предлагают сделку, – отметил Турецкий, с удовольствием потягивая пиво. – Или взятку.

– Только я еще не решил, что бы такое у вас попросить, – сквозь смех сказал Поляков. Он по-прежнему не вынимал рук из карманов. – Ну да ладно, сделаю вам аванс… Значит, так… Да вы расслабьтесь.

Турецкий

подумал, что он прав, этот на удивление симпатичный и спокойный мужик. Какого черта я дергаюсь раньше времени?! А все потому, что не успел…

– Как водичка в Сочах? – словно читая его мысли, с издевкой спросил Поляков. – Ну хорошо. Сейчас я подарю вам что-нибудь такое эдакое из этого замечательного города. Значит, Курский вокзал, камера хранения и код, – он протянул свою визитную карточку, на которой были написаны необходимые цифры.

– Пожалуйста, подождите пару минут. – Турецкий подошел к стойке и попросил у бармена телефон. Глядя в визитку, он продиктовал информацию, свое местонахождение и вернулся к скучающему Полякову, который уже держал руки на столе и делал из салфетки самолетик.

Турецкий допил свое пиво.

Поляков запустил самолетик, и он спланировал как раз за стойку бара. Прошло двадцать пять минут.

И тут же, как по команде, зазвонил телефон. Грязнов сообщил, что в камере хранения оказалось шесть коробок с кинопленкой. Турецкий ничем не выдал своего удивления.

– Это только мой задаток, – напомнил Поляков. – Только не рассчитывайте увидеть на этой пленке, как я насилую свою приемную дочь. И знаете почему? – потому что у меня ее нет.

– Что же вы хотите? – сдержанно спросил Турецкий, признавшись себе, что совершенно не контролирует ситуацию.

– Самую малость. Чтобы меня арестовали.

– Вы хотите спрятаться? Не уверен, что смогу помочь, не зная от чего, собственно, вас защищать.

– Не от чего, а от кого. Я с удовольствием назову имя этого персонажа нашей новейшей истории.

– Валяйте, Вячеслав Георгиевич, – любезно предложил Турецкий.

– Эдиком его зовут.

– Ну знаете, – искренне возмутился Турецкий. И против воли неожиданно зевнул.

– А чего вы ждали? Посадите меня покамест в одиночку, а там будем разговаривать.

– Вы, очевидно, плохо представляете себе, что это такое. И потом, у меня нет никаких веских оснований, – начал было Турецкий и тут же вспомнил, как собирался немедленно брать Полякова, фактически посреди прямого эфира НТВ.

– Фу, какой казенный язык. Так мы не договоримся, Александр Борисович. Попробуйте обращаться со мной более изысканно, это вам несомненно пригодится, ведь такая встреча с прекрасным, которая вас ожидает, просто требует деликатного и даже эдакого высокохудожественного обращения.

– Что это значит?

– Заболтался, не обращайте внимания, скоро сами поймете. Но я могу вам подсказать способ моего задержания. Незаконное проживание в Москве: у меня же отсутствует прописка, регистрация… Но скажите лучше, вам знакома такая вещь, как инстинкт самосохранения?

– Единственное, что я могу вам предложить, – это продолжить разговор в моем кабинете в прокуратуре. Я сейчас вызову машину.

– Ну, мы скорее пешочком дотопаем. Надо подышать, может, я последний раз на свободе?