На изломе алого
Шрифт:
– Она знает, что будет. Правда, Сашка? – вплел пальцы в густые волосы, сжимая их в кулак.
– Шкуру спущу, - процедил сквозь зубы, - и это самое малое. У меня своя методика воспитания, и лучше тебе, Ксюха, о ней не знать. Ну, чего смотришь на папку волчонком, а?
– мужчина стиснул щеки дочери крепкой рукой. Запрокинув девочке голову, резко отпустил. – Вырастишь, еще спасибо отцу скажешь, что он тебя уму-разуму научил. Человеком сделал!
Глаза женщины восторженно распахнулись.
– Димка, какой же ты крутой мужик!
–
Сашка захрустела соленым огурцом, поглядывая, как взрослые закусывают, жмурясь от крепости спиртного. С гусиным паштетом, намазанным на черный хлеб, и сладким чаем, огурец казался особенно вкусным. Тетя Нина, двоюродная тетка отца, единственная их родня, умела делать засолку. Но водка закончилась, а вечер только начался. Дмитрий Шевцов поднялся с табурета, достал из кармана джинсов крупную купюру и хлопнул об стол ладонью.
– Санька, хватит жевать! – прорычал.
– Давай, дуй в магазин! У нас с тетей Ксюшей бухло закончилось. Купи там себе чего-нибудь - «Сникерс» или «Чупа-чупс», папка разрешает. Ну, чего смотришь? Метнулась, я сказал!
Женщина удивилась. Глянула осоловело на друга, раскидывая мозгами.
– Ты чего, Дим? – неуверенно протянула.
– Ей же не продадут, - пожала полными плечами. – Она ж малолетка! Шутишь?
Но новая подруга отца не знала всех тонкостей, и Шевцов снизошел до короткого пояснения, благо был в расположении духа.
– В магазине, что на углу дома, продадут. Пусть только попробуют не продать, - ладонь над купюрой сжалась в кулак, - поломаю! Меня с Сашкой там все знают. Не, кипишуй, Ксюха, сейчас все будет!
Сашка не медлила, у нее загорелись глаза. Девочка соскочила с табурета, забыв о холоде, что проникал в форточку, выстуживая пол. Натянулась струной.
– Пап! – позвала.
– Ну, чего еще?
– А можно я бумагу куплю? Белую, чтобы рисовать? Я тебе говорила, помнишь? И папку! А еще краски акварельные, в тюбиках!
– Чтобы рисовать?
– Да!
– Лошадок и карусели?
Сашка смешалась и промолчала. Ссутулилась, но взгляд не отвела.
– Вот видела! – огромный кукиш уставился в детское лицо. Ткнулся больно в нос. – Я тебе что, бля*ь, Рокфеллер?!
– Дим… - отозвалась гостья, но мужчина уже и сам откинул плечи на стену, хмуро оглядывая дочь.
– Куплю я тебе, Сашка, бумагу. Куплю. Только выбирай одно из двух – или жопу подтирать или рисовать!
В магазине почти никого не было, и девочка с облегчением выдохнула. Прошлась медленно вдоль прилавка, разглядывая товар, задержалась у канцтоваров и подошла к кассе. Встала за старушкой, которая все никак не могла определиться с покупкой, перебирая кошачьи консервы.
Сашка посмотрела на купюру в руке, прикидывая траты. Несмотря на гнев отца, с получки все равно следовало кое-что купить для дома и иногда ей удавалось сэкономить для себя. На мелочи, но все же. А сегодня, когда в их кухне хохотала незнакомая Ксюша, отцу точно будет не до проверки сдачи.
– Дайте, пожалуйста, мыло, стиральный порошок, альбом… - девочка запнулась, - и бутылку водки.
Продавщица с пониманием усмехнулась.
– Что, опять? Сам-то папка чего не пришел? Развлекается?
Женщине за прилавком было лет тридцать пять – крупная, холеная. Из расстегнутой на груди блузы, прикрытой на плечах жилетом-тулупчиком, выглядывала пышная белая грудь и золотая цепь с кулоном. Сашка не раз видела, как продавщица заигрывала с ее отцом.
Девочка опустила взгляд и посмотрела в сторону. Промолчала.
– Ну, не хочешь - не отвечай. И так ясно. Только передай Диме, что я ему и тут налить могу, если заглянет. Какое тебе мыло? Душистое с яблоком подойдет?
– Да.
– Альбом на двадцать четыре листа? Или двенадцать?
– Двенадцать.
– А водку какую?
Сашка замерла. И дернуло же ее посмотреть в окно. По аллейке, ведущей к магазину, направлялся ее новый сосед Игнат Савин с мамой. Они держались за руки и улыбались, и подходили все ближе. Сашка почувствовало, как в груди заколотилось сердечко, и задрожали ноги. Щеки опалило жаром, а ведь она никогда не краснела…
– Эй! Я спрашиваю водку какую давать? Столичную? Или Хортицу? Чего там папка заказал? Давай, решай быстрее, пока нет никого. Думаешь, мне охота лишиться работы? И так сама троих детей тяну. Ну!
Двери открылись…
– Столичную! – Сашка схватила бутылку и прижала к себе, распахнула глаза, протягивая женщине ладонь для сдачи.
– А порошок?
– Не надо! Я завтра забегу!
– Ну, как скажешь.
Сашка подхватила мыло и, не поднимая глаз, стрелой выскочила на улицу. Побежала, не оглядываясь, по тротуару к дому. Конечно, она не слышала, как вошедшая в магазин женщина удивленно спросила у сына, обернувшегося вслед однокласснице:
– Игнат, кто эта девочка?
Прозвенел звонок, урок математики закончился, и учительница отпустила класс. Обратилась к девочке за последней партой:
– Саша Шевцова! Задержись, пожалуйста! Подойди ко мне. Обещаю, что не займу у тебя много времени, - уточнила, зная, что ребята спешат в столовую.
Сашка сложила учебные принадлежности в рюкзак и подошла к столу классного руководителя.
– Да, Тамара Михайловна?
– Саша, нам нужно поговорить, - женщина переплела пальцы рук, озадаченно глядя на свою ученицу. – У нас прошла самостоятельная работа. Почему ты снова не сделала пятое задание? – спросила не строго, а скорее с сожалением.
– У тебя мог быть высший балл в классе.