На краю моей жизни
Шрифт:
Я убрала руку с его губ, вид у Макса был весьма озадаченный.
– Я был без сознания всего пару часов, а ты уже возомнила себя командиршей?
– Сказал он, прищурив глаза, но губы его подрагивали от улыбки.
– Боже, за что ты так со мной? Почему же меня угораздило влюбиться без памяти в такую несносную женщину?
Мне хотелось отвесить ему большую оплеуху, но я вспомнила, где мы находимся, а самое главное, почему мы тут находимся, поэтому можно простить Максу, его маленькие насмешки надо мной.
– Ари, тебе надо поспать.
– Сказал он мягким голосом, уже без тени насмешливости.
– Ты выглядишь
– Мне будут сниться кошмары...
– Не будут, я же с тобой. Давай, попробуй уснуть.
– Сомневаюсь, что я смогу уснуть.
– Знаешь, когда Сидни была маленькой, я каждую ночь перед сном пел ей колыбельную. До меня это делала мама, но когда ее не стало, я пришел на ее замену. Не хотелось лишать сестру такой малости. Закрывай глаза, я спою тебе.
Я послушалась его и сомкнула веки. Макс ели слышно, слегка нараспев начал напевать знакомую песенку. Я не помнила слов, но мотив мне был очень знаком.
Там, над радугой где-то,
Средь птичьих стай,
Помню, мама мне пела -
Там есть волшебный край.
Там, над радугой где-то,
Все вольны.
Там сбываются все мечты,
Все мечты и сны.
Однажды утром я проснусь,
Оставив всю печаль и грусть далёко.
Проснусь на звёздочке, в стране,
Где никогда не будет мне так одиноко.
Это было последним, что я услышала, потому что крепко заснула.
На этот раз мне снились не кошмары. Мне приснился задний двор, небольшого дома с коричневой крышей. Ветви деревьев просто ломились от обилия зеленой листвы, а в воздухе стоял сладкий запах спелых яблок. Легкий, теплый ветер колышет подол моего красного сарафана, в руках у меня два полных стакана лимонада, в каждом из них плавали большие, прозрачные кубики льда.
– Эстер, милая, еще чуть-чуть и я умру от жажды.
– Раздался веселый женский голос, удивленно я повернула голову на звук. В тени большого вяза, на большом клетчатом пледе по-турецки сидела Эмили. Ее длинные волосы собраны в неаккуратный пучок на макушке, и пара прядей, выпавшие из него, обрамляют ее лицо. Она улыбается и машет мне, подзывая к себе.
– Ну же, иди скорее сюда. Мне не терпится узнать, кого выберет Ари: Микеля и Наваса.
– Однозначно Микеля. Боже, он такой горячий.
– Говорю я, идя к Эмили.
– Ты только посмотри, как он на нее смотрит. А как относится...
– А какое тело.
– Улыбаясь, дополняет подруга.
– Это точно.
Я сажусь рядом с ней и протягиваю один из стаканов, она жадно осушает половину лимонада. На экране ноутбука застыла картинка фильма: полуголый
– Эстер!!!
– Из дома раздался возмущенный голос, а затем из задней двери во двор вышла женщина. Ей за сорок, но выглядит она прекрасно. Ее пшеничного цвета волосы безупречно уложены, на ухоженном лице едва проступают неглубокие морщинки, но в глаза бросается не это, а то, что у нее мои глаза. В руках она держит куклу без руки, а из-за ее спины выглядывает небольшая девочка, с двумя темными косичками и крючковатым носом, ее мордашка залита слезами.
– Ну, сколько можно тебя просить, не ломай игрушки Иви. Что за детский сад?
– Но мама, я ее не ломала.
– С невинным лицом ответила я. Нагло вру родной матери, смотря прямо в глаза. Эмили рядом со мной подавила смешок.
– Ничего не знаю, сама она отвалиться не могла.
– Строго сказала мама.
– Я куплю ей новую, но за твои деньги. Чтобы ты знала, как ломать чужие вещи.
Я сжала руки в кулаки, но ничего не ответила. Мелкая поганка, все-таки наябедничала родителям. Надо заклеить ей рот клеем.
– Что на этот раз?
– Тихо спросила Эмили, когда мама и Иви скрылись в доме.
– Она съела мою помаду.
– Буркнула я.
– Съела?
– Ага. Такое чувство, что мы ее не кормим.
– Боже. Откуда в тебе столько жестокости к сестре?
– Сама удивляюсь, но она меня бесит.
– Недовольно ответила я.
– А по-моему она милая и делает гадости лишь потому, что хочет твоего внимания. Ты же в свою очередь упорно ее игнорируешь.
– Она тебе кажется милой, потому что ты всего один год прожила с ней под одной крышей. Прожила бы с нами еще три, я бы посмотрела, как бы ты запела.
– О, нет уж. Мне и с Кайлом неплохо живется.
– Еще бы.
– Съехидничала я.
– Ладно. Давай смотреть фильм.
И сон растаял. В палату пробирались первые лучи света, часы на моем запястье показывали половину седьмого утра. Макс спал, его дыхание было тихим и размеренным, а лицо казалось более свежим и румяным, чем вчера. Это хороший знак.
Мое тело затекло из-за того, что я спала в одном положении всю ночь. Но это лишь небольшая цена за то, что я наконец-то выспалась.
Умывшись холодной водой, я стояла напротив зеркала ванной и рассматривала свое отражение. Сегодня я выглядела куда лучше, но вид «побитой собаки» никуда не делся.
Интересно, это был просто сон или какое-то воспоминание? Я правда видела свой дом, маму и сестренку или же это мое больное воображение разыгралось после суток бессонницы? Надеюсь, что в скором времени я узнаю ответ на этот вопрос. За то теперь понятно, откуда именно имя Ари взялось в моей голове среди прочих. Это героиня моего любимого фильма.