На краю пропасти. Экзистенциальный риск и будущее человечества
Шрифт:
52
Обратите внимание, что многие уважаемые ученые самоуверенно заявляли о неминуемом уничтожении человечества в XX веке. См. Pinker (2018, p. 309).
53
Это вовсе не доказано. Даже сегодня существует слишком мало исследований на тему того, что именно станет главным разрушительным механизмом в случае ядерной войны.
54
По шкале DEFCON определялся уровень готовности войск к боевым действиям, но расшифровка уровней в период холодной войны менялась. Чем меньше цифра, тем более вероятна война. Самым высоким из достигнутых уровней
55
Здесь нельзя не задаться вопросом, насколько опаснее стал бы кризис, если бы у власти в то время пребывали другие люди. Сумели ли бы наши действующие лидеры обеспечить мирное разрешение конфликта?
56
Около 100 из этих боеголовок состояли на вооружении во время кризиса: 92 единицы тактического ядерного оружия и 6–8 баллистических ракет средней дальности. Все цифры взяты из работы Norris & Kristen-sen (2012). Численность советских войск также значительно превышала ожидания: на Кубе были дислоцированы не 7 тысяч, а 42 тысячи человек (Ellsberg, 2017, p. 209).
57
Кастро сказал это на саммите, устроенном по случаю 40 летней годовщины Карибского кризиса, о чем Роберт Макнамара сообщает в документальном фильме “Туман войны” (Morris, 2003). После этого было обнародовано письмо Кастро Хрущеву. В пятницу Кастро написал: “Я полагаю, что агрессия империалистов чрезвычайно опасна, и если они действительно осуществят жестокое вторжение на Кубу в нарушение принципов международного права и морали, настанет момент навсегда положить конец этой угрозе посредством совершенно законного оборонительного выступления; каким бы жестким и ужасным ни был этот шаг, другого выхода не существует”. В воскресенье, выступив с заявлением, что боеголовки (о которых стало известно) будут вывезены с Кубы, Хрущев ответил: “Естественно, если начнется вторжение, необходимо будет дать отпор любыми средствами” (Roberts, 2012, pp. 237–238).
58
Дэниел Эллсберг, занимавший пост военного советника во время Карибского кризиса, говорит так: “Вторжение почти наверняка спровоцировало бы двусторонний обмен ядерными ударами, который с огромной вероятностью вылился бы в массированный ядерный удар США по СССР” (Ellsberg, 2017, p. 210).
59
Главная трудность в том, что не совсем понятно, о чем вообще идет речь. Мы можем рассуждать о степени уверенности, которую ключевые участники событий ощущали в то время (от 10 до 50 %). Мы также знаем, случилось ли возможное в итоге (в нашем случае нет, или 0 %). Но чувствуется, что можно оценить вероятность объективнее, чем в первом случае, но при этом не ограничиваться вариантами 0 % и 100 %, как во втором. В частности, мы хотели бы учесть информацию, которая стала известна позже, например о присутствии на Кубе тактического ядерного оружия, а также о событиях на подводной лодке Б-59. Мы хотели бы получить ответ примерно на такой вопрос: если бы случилось 100 подобных кризисов, сколько из них привело бы к ядерной войне? Но трактовать слово “подобных” очень сложно. Подозреваю, существует реальная и полезная оценка вероятности для нашего случая, но вряд ли она была должным образом объяснена, поэтому, рассуждая об этом, мы рискуем запутаться.
60
Слова Джона Ф. Кеннеди цит. по: Sorenson (1965), p. 705.
61
Ellsberg (2017), p. 199. Не давая оценку вероятности, Макнамара позже сказал: “Помню,
62
В свете всех последних открытий оценка Дэниела Эллсберга такова: “Гораздо больше, чем один к ста, в тот день даже больше, чем один к десяти, как считал Нитце” (Ellsberg, 2017, pp. 220).
63
Я особенно удивился в январе 2018 года, когда “Бюллетень ученых-атомщиков” выставил на своих знаменитых “часах Судного дня” время 23:58, поскольку мир “столь же опасен, как после Второй мировой войны” (Mecklin, 2018). Основной причиной для перевода стрелок стало усиливающееся ядерное напряжение между США и КНДР. Часы должны показывать, насколько мы близки к коллапсу цивилизации, но при этом не было предпринято никаких попыток объяснить, почему ситуация опасна для человеческой цивилизации и почему угроза сегодня серьезнее, чем во время Карибского кризиса и других кризисов холодной войны.
64
США по прежнему располагают 450 ракетами шахтного базирования и сотнями ракет подводного пуска, приведенными в состояние повышенной боевой готовности (UCS, n. d.).
65
Это связано с “проблемой темпов” (pacing problem), знакомой всем, кто изучает регулирование технологической сферы. Проблема темпов заключается в том, что технологические инновации все сильнее обгоняют способность законов и норм эффективно регулировать эти технологии. Ларри Даунс (2009) отметил: “Технологии меняются экспоненциально, а социальные, экономические и правовые системы – поступательно”.
Ключевое различие между двумя контекстами состоит в том, что проблема темпов связана со скоростью технологических изменений, а не с их растущей способностью менять мир.
66
Sagan (1994), pp. 316–317; перевод О. Сивченко.
67
Barack Obama, Remarks at the Hiroshima Peace Memorial (2016). Обратите также внимание на слова Джона Ф. Кеннеди, сказанные по случаю двадцатой годовщины с момента первой ядерной цепной реакции (всего через месяц после окончания Карибского кризиса): “Мы добились огромных успехов в применении науки, но наши успехи в налаживании отношений невелики” (Kennedy, 1962).
68
В своем стремлении к установлению мира после Карибского кризиса Кеннеди (1963) выразился так: “Проблемы, с которыми мы столкнулись, возникли по вине человека, поэтому и решить их может сам человек. Человек может быть великим настолько, насколько он этого пожелает. Нет такой проблемы в судьбе человечества, которую человечество не могло бы разрешить”.
Разумеется, теоретически можно столкнуться с проблемами, возникшими по вине человека и уже прошедшими точку невозврата, но с теми проблемами, которые рассматриваются в этой книге, такого пока не произошло. Мы могли бы предотвратить их даже простым бездействием: перестав делать то, что грозит бедой.
69
Проблема здесь особенно очевидна, поскольку, описывая степень серьезности риска словами, мы часто учитываем и вероятность его наступления, и размер ставок. Проиграть в карты с вероятностью 1 % не так уж страшно, а потерять ребенка с такой же вероятностью – весьма. Аналогичная проблема возникает, когда МГЭИК применяет качественные термины, описывая вероятность различных сценариев изменения климата (Mastrandrea et al., 2010), что, на мой взгляд, ошибочно.