На краю времени, на пороге мира
Шрифт:
Гил поморгал немного, чтобы исчезли мельтешащие пятнышки перед глазами, и быстро огляделся.
Оказывается, они стояли посреди большой пещеры. С потолка непонятным образом сочился свет, падая размытыми пятнами на пол; по периметру возвышались колонны, грубо вытесанные из того же кровянистого базальта, и несколько выходов вели прочь. Или наоборот, несколько входов давали возможность попасть в зал.
– Тут светло, – заметил Гиллард, и тут же покраснел еще больше, потому как фраза показалась совершенно неуместной и глупой.
Миртс указала наверх.
– Это зеркала, Гиллард.
Вампиресса двинулась к одному из тоннелей, и Гилларду ничего не оставалось, как следовать за ней. Потом они погрузились в лабиринт, хаотичное сплетение коридоров, долго шли, поворачивая то направо, то налево, пока, наконец, не оказались перед галереей, утыканной по всей длине самыми обычными деревянными дверьми.
– Здесь раньше были кельи воспитанников, – деловито поясняла Миртс, – я предлагаю тебе передохнуть, да и мне уже давно пора укрыться в каком-нибудь темном местечке… И я, пожалуй, оставлю тебя вот здесь…
Взгляду Гилларда предстала чистая и светлая комнатушка, с циновкой, которая служила постелью, небольшим столом и простым, грубо сколоченным табуретом.
– Оставайся здесь, пока я не зайду за тобой вечером. И помни, что здесь тебе ничто и никто не угрожает. Ночницы сюда не доберутся… Только, уж будь добр, сам никуда не выходи, а то заплутаешь.
Гиллард молча прошелся по келье, попробовал пальцем засохшее чернильное пятно на столе… А когда обернулся, Миртс уже не было.
Похоже, вампиресса не оставила ему выбора – отдыхать так отдыхать. По крайней мере, даже здравый смысл не позволил бы Гилу отправиться странствовать по лабиринтам гнезда самостоятельно.
Вздохнув, он выложил на стол из карманов нехитрый провиант: несколько недозревших орехов и сладкие корешки. Внезапно появившиеся ночницы помешали разжиться чем-то более сытным, и теперь желудок недовольно бурчал, требуя хоть какого-то подкрепления. Гил задумчиво сжевал свои запасы, покосился на циновку – и тут же, как по заказу, почувствовал, насколько он устал за последние ночи. Безумный побег из Алларена, подосланный убийца, болотные ночницы… Пожалуй, не каждому магу Закрытого города довелось испытать такие приключения за всю жизнь, проведенную в уютных черных стенах! И только теперь Гиллард чрезвычайно ясно понял, насколько все искусственное в городе магов, словно понарошку. А настоящая жизнь – вот она, во всей красе; либо ты – либо тебя. Иного решения не существует.
Он улегся на жесткую постель, закрыл глаза. Стало спокойно и уютно, будто и не в пещере находился, а в своей детской спальне, где всегда пахло лавандой, и мерцал огонек свечи.
Гиллард и сам не заметил, как задремал; но сон его был тревожным. В голове назойливо вертелась странная мыслишка – о том, почему магистр Закрытого города послал только одного убийцу и не возобновил преследования.
… Он был не один. Сквозь сонную солнечную тишину отчетливо прорезались тихий скрип пера по пергаменту и
Гил, стараясь походить на спящего, перевернулся набок; одного осторожного взгляда из-под ресниц оказалось достаточно, чтобы хорошенько разглядеть странного, невесть откуда взявшегося гостя.
За столом сидел молодой дэйлор, в точности такой, какими их частенько изображали на картинах: черные волосы, заплетенные в две короткие косы, большие черные глаза, гладкая кожа без изъяна и брови, как распростертые крылья ворона. Он был одет в простую полотняную рубаху, заправленную в такие же, без намека на роскошь, штаны, а башмаки и вовсе отсутствовали. И – просто сидел и что-то старательно писал на листе пергамента, не обращая внимания на шевельнувшегося Гилларда.
«Упаси Хаттар от мороков», – маг больно ущипнул себя за руку, надеясь, что сон, или навеянная извне иллюзия пропадет. Ничего не случилось. Дэйлор и не думал обращаться в туман и исчезать.
«Но откуда он здесь? Ведь… все ушли… Или все-таки Миртс ошиблась?!!»
Пальцы Гилларда незаметно легли на спасительный браслет; привычно потекла Сила, наливаясь тяжелыми горячими каплями, готовая соскользнуть прочь и лохматым огненным шаром ударить в нежданного врага…
«Миртс… Миртс, ты меня слышишь?» – на всякий случай позвал он вампирессу, но ответом было молчание; дитя ночи либо слишком крепко заснула, либо… не считала нужным откликнуться.
В этот миг странный дэйлор отложил перо, вздохнул, пробежал глазами написанное – и тепло улыбнулся Гилларду.
– День добрый, маг.
Голос оказался на удивление приятным, низким и бархатистым. Проскользнул легкий акцент, какой был и у Миртс.
Гил счел нужным «проснуться» и, стараясь казаться спокойным, сел на циновке.
– День добрый. Не соблаговолите ли…
– Безусловно, – еще одна открытая улыбка, – мое имя – Шениор д’Амес, и я последний, кто правил народом дэйлор… Недолго, правда. Но ты носишь мои медальон и перстень, которые я в свое время отдал твоей матери.
Гиллард поежился. Что-то было неправильным, что-то походило на обман, на бред…
– Э… Миртс говорила, что здесь никого нет, кроме нее и меня, – наконец вымолвил он и в упор взглянул на последнего короля Дэйлорона.
– Миртс, как всегда, права, – без заминки отчеканил дэйлор, назвавшийся Шениором, – кроме вас, живых здесь более нет.
– Так ты… вы… ваше величество, призрак?
– Не совсем, – ухмыльнулся Шениор д’Амес. И Гилу очень не понравилась эта ухмылка, была она недоброй, язвительной… Если судить по рассказам все той же Миртс, Шениор был немного другим.
– Ты спишь, – пояснил король Дэйлорона, – и видишь меня во сне.
– Но зачем вы здесь? – Гиллард уже и не знал, что думать. Тайком ущипнул себя еще раз – не помогло. Попробовал молиться Хаттару, но слова молитвы вмиг забылись, провалились в темное, бесформенное ничто…
– У меня появилась возможность с тобой встретиться, пусть даже и не в настоящем мире.
– Все равно, я не понимаю.
Дэйлор оперся локтями о стол и положил подбородок на сцепленные пальцы.
– Ты ведь пришел сюда, чтобы заглянуть в колодец Памяти, не так ли?