На краю времени, на пороге мира
Шрифт:
Квентис в недоумении еще раз перечел письмо. Затем взглянул на дрожащего Шенома Тэра.
– Ты… видел его? Магистра?
Министр кивнул.
– Да, ваше величество. Он сам встретил меня у ворот. И он… ох… говорил я, что нелюдь треклятая… Он вручил мне ответ до того, как прочел ваше письмо!
Квентис скрипнул зубами.
– Предатель… Собирай отряды моих личных гвардейцев, Шеном. Мы идем штурмовать Закрытый город – ибо мое терпение иссякло.
– …Это старинная игра, – сказал Варна, расставляя на доске костяные фигурки, – наверняка вы знаете ее… Когда-то сам магистр Дэйлорона сиживал со мной по вечерам за хат-мо… Хе-хе, давно это было. Ну,
Дэйлор вдруг огляделся по сторонам и добавил шепотом:
– Знаете, а отражений как бы поубавилось. Или… я просто привык к ним за все эти годы.
Золий молча взял маленькую сгорбленную фигурку слуги, повертел в руках и поставил на место.
– Я вот все думаю, магистр, – вновь заговорил Варна, – а можно ли еще повернуть все вспять? Нет, я вовсе не собираюсь… Чисто теоретический интерес, знаете ли. Когда у меня была возможность читать книги, я как-то больше уделял внимания теории сил и общей магии. Предсказания казались мне бредом давно выживших из ума стариков, а сами пророки заслуживали хорошей порки и высылки за пределы страны, чтобы не будоражили молодые умы. А вот теперь…
И он беспомощно развел руками.
– Теперь мне кажется, что всю свою жизнь я занимался вовсе не тем, чем следовало, – он вдруг запнулся, виновато поглядел на Золия и добавил, – ну, я подразумеваю жизнь до того, как стал одним из разделяющих… До того, как… Ильверс д’Аштам привязал меня к Отражениям. Все-таки одаренным он был магом, весьма и весьма, и мог достичь высот…
Варна замолчал; его взгляд затуманился воспоминаниями. Магистр молча расставлял фигурки на доске.
Он прекрасно знал историю Варны. Когда-то – а если более точно – то около шестисот лет назад Варна д’Кташин был лучшим учеником Великого Магистра Дэйлорона, выжившего из ума и одержимого желанием уничтожить весь род людской. Великий Магистр поставил забавный магический эксперимент, результатом которого явился Магистр Отражений по имени Ильверс, и отошел к предкам. Место его занял Варна, но тоже ненадолго: всего лишь попытка избавиться от Ильверса – и Отражения получили нового раба, разделяющего бремя. Шли годы, складываясь в десятилетия, а те – в века; число разделяющих бремя менялось, и один лишь Варна, то ли в силу своей природы дэйлор, то ли по прихоти Ильверса, был так привязан к Отражениям, что сделался их вечным спутником. По крайней мере, за столетия, проведенные в Закрытом городе, дэйлор совершенно не состарился, и сейчас выглядел именно таким, каким и увидел его в первый раз Золий, ученик Закрытого города…
– Вы знали Норла д’Эвери? – в свою очередь спросил Магистр. И, получив в ответ утвердительный кивок, продолжил, – этот благородный вампир всегда считал, что для каждой безвыходной ситуации есть по крайней мере один благоприятный для большинства исход. Заметьте – для большинства. То есть мир был бы спасен, а мы бы с вами продолжили влачить прежнее существование. Вы этого действительно хотите?
Дэйлор нервно провел рукой по черным с проседью волосам. Скорбно стукнулись друг о дружку костяные бусины, что украшали четыре его косы.
– Я же оговорился – чисто теоретически, Магистр. Мне-то уже ничего не нужно, кроме покоя в долине предков. Я устал, слишком устал за все эти годы.
…Фигурки на доске хат-мо наконец заняли исходные позиции.
– Ваш ход первый, Магистр. Раньше-то вся игра шла через магию, а теперь, вот, руками приходится двигать.
Золий переставил фигурку знаменосца на зеленую клетку, что означало неприкосновенность.
– Давайте по душам, Варна, – рек Магистр, – на самом деле я не знаю, можно ли повернуть вспять начавшуюся агонию мира. В отличие от вас, я читал хроники дэйлор,
Варна лишь пожал плечами.
– Теперь, наверное, уже все равно поздно. Мир катится в пропасть, а мы с вами, наконец-то, завершим долгое, долгое путешествие.
И исполненным грации жестом передвинул лучника на клетку атаки, а оттуда – под бок к знаменосцу.
– Верно, – Золий сделал еще один ход, – мы с вами скоро завершим путешествие. Все когда-нибудь заканчивается, мой дражайший Варна. Для кого-то раньше, для кого-то позже…
– Здесь душно, – дэйлор беспокойно огляделся, – не возражаете, если я открою окно?
– Сделайте одолжение.
Варна бесшумно пересек кабинет и ловко распахнул рамы. Сонная тишина комнаты тут же взорвалась гомоном, лязгом, конским ржанием…
– Ничего себе, – в изумлении дэйлор обернулся и посмотрел на Золия, – похоже, к Закрытому городу стекается гвардия Императора.
Золий усмехнулся. Ах, мальчишка, мальчишка… Что двадцать лет назад, что теперь. Думает, что средоточение зла в магистре Закрытого города?
Он тоже выглянул в окно: далеко внизу, вокруг черного кольца стен, кипело, пенилось людское море. Пехота, кавалерия, две осадные башни, таран, которые приволокли невесть откуда…
– Похоже, Квентис Добрый всерьез решил штурмовать Закрытый город, – пробормотал Варна, – что будем делать?
– Ничего. Пусть приходят и берут, что пожелают. Им это уже не поможет а мне и вовсе безразлично.
Гилларду отчаянно хотелось, чтобы все происшедшее осталось всего лишь сном. Ведь то, что привидится во сне, к утру растворится в предрассветной дымке, словно мед в кипятке, и самое страшное, что может остаться – неприятный, горчащий осадок.
К несчастью, происходящее было реальностью, которая вовсе не собиралась таять подобно туману на солнце.
«Мне было бы гораздо легче, лишись я рассудка», – думал он, обреченно глядя в широкую спину Гора. Кочевник бодро вышагивал впереди, время от времени оборачиваясь. Гил видел, что Гору очень хочется его поддержать и ободрить, и что он просто не находит нужных слов. А еще маг понимал те взгляды, что этот дикарь бросал на Миральду… его мать… болотную ночницу.
Н-да. Тут, конечно, было от чего помешаться. Сперва – сны в Гнезде куниц, которые вовсе не были снами; великолепное, мощное заклятье и чистая, прозрачная, как ключевая вода, уверенность в собственной правоте… А потом появилась болотная ночница, которая была женщиной, давшей ему жизнь – и все, в чем Гиллард был твердо убежден, рассыпалось, словно ветхая лачуга под напором ураганного ветра.
Он снова растерялся, запутался, и не знал – где истина, а где ложь.
Одно не вызывало сомнения – и Миртс, и Миральда были встревожены результатами заклятья Гилларда. Две женщины, темная нелюдь, словно ждали непредвиденных последствий, но не объясняли ровным счетом ничего, заставляя Гилларда чувствовать себя последним идиотом.
Ему порой хотелось крикнуть – я же хотел, как лучше! Но, понимая, как по-дурацки бы это выглядело, он стискивал зубы и молчал. Глядя в широкую, мускулистую спину Гора и стараясь не показывать, как ему плохо.