На крутом вираже
Шрифт:
– Не просто нежелательно, а делать этого нельзя ни в коем случае, – заявил Гуров. – Пока в тайну посвящены мы двое, ее еще можно сохранить. Как только появится третий посвященный, тайна перестанет быть тайной. Что касается опасности, о которой вы говорили, то могу заверить: опасности никакой не будет. Преступник постарается сделать свое черное дело еще в поместье. И там же, в поместье, я надеюсь его схватить. Так что к моменту, когда мы отправимся на прогулку, вся операция будет уже закончена.
– Ну, если так, то я, пожалуй, не буду ничего говорить Анатолию, – решил Селезнев. – То есть о прогулке скажу, разумеется. А для чего вся эта история задумана, говорить не стану.
– Разумное решение, – одобрил Лев.
В Краснодаре,
Ожидание затянулось. Но вот, наконец, появились двое мужчин, идущих к его машине. Один был Селезнев, второй, очевидно, приезжий партнер Перевозчиков. Это был высокий, около 180 сантиметров ростом, черноволосый мужчина с волевым, даже властным выражением лица. От Селезнева Гуров знал, что приезжий лишь немного моложе самого хозяина поместья. Однако по виду гостя этого нельзя было сказать: он выглядел лет на десять моложе хозяина. Резкие, энергичные движения, бодрая походка – все говорило о том, что гостю не больше пятидесяти лет, хотя на самом деле ему было пятьдесят семь.
Гуров вышел, чтобы помочь гостю уложить чемодан в багажник. Селезнев попытался представить нового водителя, назвал его имя, однако Анатолий Олегович даже не взглянул на нового человека из персонала, и тем более не собирался знакомиться с ним. Он его попросту не заметил.
Дорогой Селезнев, между другими делами, сообщил гостю о намеченной на следующий день поездке в горы. Анатолий Олегович известию ничуть не обрадовался, даже несколько скривился:
– Ох уж эти мне ваши красоты Кавказа! Опять это надоевшее озеро Рица, этот вечный шашлык… Я бы предпочел подольше посидеть с тобой над бумагами, получше обсудить нашу стратегию на ближайшие месяцы. В крайнем случае, можно покататься на водных лыжах…
– Ну, мы уже задумали эту поездку… – Селезнев немного растерялся, не зная, как быть. – И потом, почему обязательно Рица? Вот Лев Иванович, мой новый водитель, говорил, что знает дорогу на озеро Амткел. Туда туристы редко заезжают. Дорога туда, конечно, не идеальная, зато, говорят, красота кругом неописуемая. Возьмем джип, доедем. И можно не делать шашлык, а взять с собой твои любимые суши. У меня повар делает превосходные суши…
Селезнев вновь сделал попытку обратить внимание гостя на нового водителя. После его фразы, казалось бы, Перевозчиков должен был наконец обратить внимание на «водителя Голубкова», расспросить его об озере Амткел, о дороге. Однако он проигнорировал эту возможность, сказал только:
– Ну, если новое, мало посещаемое озеро, тогда ладно. И если без шашлыка, тогда еще лучше. А правда твой повар умеет делать настоящие суши?
И разговор перешел на кулинарные таланты Вахтанга Абашидзе.
Глава 9
Только после возвращения в усадьбу у Гурова появилась возможность полчаса подремать перед ночным «дежурством», которое он себе запланировал. Ведь он решил с вечера незаметно засесть в гараже и ждать, когда там появится человек, решивший испортить тормозную систему джипа. Дождаться его и схватить за руку, когда он будет перерезать патрубок, или ослаблять рулевые тяги, или еще что-то портить в машине. Если это удастся сделать – преступление будет раскрыто, дело закончено, и можно будет вернуться в Москву. Гурову казалось, что преступник появится в гараже уже под утро. Но он не мог позволить себе такой роскоши – валяться в постели и сесть в засаду лишь в середине ночи, следовало предусмотреть все возможности. Именно поэтому Лев хотел выспаться заранее.
Проснувшись, он отправился в гараж и начал кропотливо обследовать джип. Поставил машину на смотровую яму, снял защиту и осмотрел джип снизу. Затем вылез, открыл капот и провел такой же тщательный осмотр сверху. Долил
Перепачканный в масле, Лев направлялся в душевую, чтобы умыться перед ужином и вообще привести себя в порядок, когда в холле его неожиданно окликнули. Это была горничная Настя.
– Ой, Лев Иваныч, хорошо, что я вас увидела! – воскликнула она почему-то шепотом. – Я тут кое-что слышала! Накрывала на стол в столовой, а оттуда бегала то на кухню, то в кладовую, за посудой. И вот пробегаю мимо гостиной и вдруг слышу, там двое разговаривают. Негромко так разговаривают, но у меня слух очень хороший. И я вдруг расслышала ваше имя. О вас, то есть, говорят. Ну, я и задержалась, решила послушать, что такого о вас говорится. И знаете, что я услышала? Никогда не поверите! Я услышала… – Тут за углом в коридоре послышались шаги, и Настя перешла на совсем тихий шепот: – Сейчас кто-то войдет, а я не хочу, чтобы они видели, как я с вами шепчусь. Я вам потом скажу. После ужина!
– Погодите, скажите хотя бы, кто разговаривал обо мне в гостиной! – попросил Гуров.
– Потом, все потом! Все подробно расскажу! Мне сейчас за столом прислуживать надо, тем более у нас гость, все должно быть по высшему разряду…
И горничная поспешила в кладовую. А Гуров направился в душевую. Нельзя сказать, что Настин рассказ его взволновал или заинтриговал. Однако все же было интересно, кто это судачил о нем в гостиной и что именно говорили.
Приняв душ и растеревшись полотенцем, он поднялся из душевой в холл и услышал доносившиеся из столовой голоса и громкий смех Инессы Селезневой. Как видно, ужин проходил удачно – «по высшему разряду», как выразилась Настя. «Возможно, ужин с участием гостя затянется», – подумал Лев и решил спуститься к морю. Походил полчаса по берегу, вдыхая соленый запах, наблюдая, как солнечный шар постепенно опускается все ниже над горизонтом, потом вернулся в дом. Он как раз открыл дверь, когда из кухни вдруг раздался чей-то вопль. Это не был испуганный крик, это был именно вопль боли.
Ни секунды не раздумывая, Гуров сорвался с места и бросился на кухню. Вбежав туда, он увидел следующую картину. В дальнем конце кухни у плиты застыл повар Вахтанг и в ужасе смотрел на лежащее на полу тело Насти.
Лев шагнул вперед и склонился над девушкой. Она была еще жива и силилась что-то сказать. Он даже мог ручаться, что она узнала его и хотела что-то сказать именно ему.
– Что? Что ты говоришь? – опустившись рядом с ней на колени, спросил Лев.
Девушка силилась выговорить какое-то слово, но из ее губ вырвался только хрип. На губах появилась пена. Тут Гуров заметил валявшийся рядом с девушкой стакан. Остатки жидкости из стакана вылились на пол. Настя дернулась еще раз, ноги заскребли по полу – и она затихла.
Послышались быстрые шаги, и в кухню вошли члены семьи. Первым спешил Виктор Селезнев, за ним следовали Аркадий Ширейко и Анатолий Перевозчиков, дальше виднелась фигура старшего Селезнева. Виктор, увидев лежащую Настю, стакан рядом с ней, тут же наклонился с намерением поднять этот стакан.
– Не трожь! – резко осадил его Гуров и рукой загородил стакан. Затем наклонился к губам девушки и, принюхавшись, различил знакомый горьковатый запах синильной кислоты.
– Что-то я уже совсем ничего не понимаю! – с возмущением проговорил Виктор. – Может быть, ты, пап, мне объяснишь? Ладно, пусть этот новый водитель хамит мне в гараже. Но он уже и у нас дома решил покомандовать! Почему я не могу поднять стакан с пола? Что, теперь водитель здесь главный, он все решает?