На крыльях Родины
Шрифт:
Так он попал в плен.
Узнав из обнаруженного в его кармане письма и продовольственного аттестата, что перед ними Герой Советского Союза, гитлеровский офицер приказал солдатам доставить его в штаб.
Как позднее стало известно, специальным приказом Гитлера попавших в плен советских летчиков, Героев Советского Союза, ведено было доставлять и Берлин, где фюрер надеялся склонить их к измене Родине. Но ни одного такого случая история войны не знала.
Там же, в лагере, Лавриненков познакомился и сблизился еще с одним нашим летчиком - капитаном Паньковым, сбитым на Пе-2 над Краматорском и захваченным фашистами.
Узнав,
бежать. Эта мысль не покидала его на всем пути, когда его везли на машине до Сталине, а оттуда на самолете до Днепродзержинска, где и посадили в поезд для следования в Берлин.
В купе поезда Лавриненков оказался вместе с капитаном Виктором Карюкиным, которого он успел узнать в Днепродзержинском пересыльном лагере авиаторов 6-го германского воздушного флота.
Капитан Карюкин, тоже летчик, переведенный после ранения на штабную работу, попал в плен летом 1943 года, когда на самолете ПО-2 вез в штаб армии пакет с секретными документами. Попав под обстрел гитлеровцев, связной ПО-2 был сбит и упал в расположение немцев. Летчик погиб, а Карюкин, едва придя в сознание, начал рвать пакет с секретными документами и глотать куски порванных бумаг. Отстреливался до последнего патрона, после чего был схвачен фашистами. В лагере его пытали, требуя пояснений к тем клочкам бумаг, которые остались от пакета. От избитого, то и дело теряющего сознание и истекающего кровью Карюкина так ничего и не добились…
Лавриненкова и Карюкина везли в Берлин под охраной конвоиров. В одном купе с ними находились еще четверо гитлеровских унтер-офицеров. Мысль о побеге» возникшая у Лавриненкова, укрепилась после того, как ему удалось осмотреть тамбур вагона. Он вспомнил, как в годы учебы в ФЗУ часто приходилось выпрыгивать на ходу из поезда, так как он не останавливался на их «полустанке.
Решив и сейчас выпрыгнуть из поезда на ходу, Лавриненков, усыпив своей показной покорностью и услужливостью бдительность охранников, «учтиво» открывая и закрывая перед гитлеровцами дверь купе, сумел приловчиться быстро и без особого шума поворачивать ручку двери.
Дождались темноты. Прикинувшись уснувшими, сами исподволь наблюдали за ужинавшими охранниками.
«…Снова смотрю на охранников. Один из них поднимает широкую крышку чемодана, она почти закрывает обоих., Вот он, наш час!
Левой рукой я резко опрокинул чемодан на охранников, а правой безошибочным движением быстро повернул ручку двери.
Свежий ветер ударил в лицо.
Оттолкнувшись, рванулся вперед, увлекая за собой Виктора, который не выпускал из рук мой ремень. Так, вдвоем, будто скованные, мы врезались в кучу песка, потом, кувыркаясь, покатились под откос. Вагонные колеса продолжали свой мерный перестук. До нас донеслись встревоженные голоса. Прогремели выстрелы…
Скатившись под откос, мы тут же встали на ноги. Для меня прыжок прошел благополучно. У Виктора болела рука - он, наверное, вывихнул ее. Несколько раз крепко дернул его за руку. Карюкин вскрикнул от боли, и мы, не сговариваясь, помчались прочь от железнодорожной насыпи.
Шел теплый дождь. Бежать по мокрой земле было трудно. Минутная передышка - и снова вперед. Дальше, дальше… Мы знали, что бежим на восток, к Днепру… Густая тьма надежно скрыла нас.
На мгновение представил самодовольную физиономию седого гитлеровца: «Хорошие манеры!» Теперь-то он, наверное, понял, чего стоили мои
Мы бежали всю ночь.
Где- то перед рассветом дождь прекратился. Дышать стало легче. Но Виктор то и дело отставал. Я дожидался его, подбадривал, и мы снова мчались прочь от железной дороги.
Остановились на рассвете. Увидели стог сена и направились к нему. Только присели - Виктор тут же заснул. Я растормошил друга, мы вместе сделали в стогу нишу, Забираясь в нее, я увидел восходящее солнце.
Здравствуй, солнце свободы!…» {43}
В ту суровую осень 1943 года вырвавшиеся из плена Лавриненков и Карюкин пробирались к своим.
Их встречали советские люди, прятали, делились с ними последним куском хлеба и помогали встретить партизан.
Там, на Переяславщине, они участвовали в операциях партизанского соединения имени Чапаева: перехватывали грузовые и легковые автомашины с гитлеровцами, вели разведку, уничтожали отдельные группы фашистов, двигавшиеся от Днепра на Киев.
В одном из боев погиб Виктор Карюкин.
Тяжело переживал смерть друга Владимир Лавриненков. На коре дуба, распластавшего свои ветви над могильным холмиком, Лавриненков вырезал ножом:
«Здесь похоронен Виктор Карюкин. Сентябрь 1943 год», - и, поставив свои инициалы, распрощался с тем памятным местом.
Через 25 лет, попав в Киев, В. Д. Лавриненков разыскал могилу капитана Карюкина и организовал его перезахоронение в селе Хоцки - на площади, где похоронены погибшие советские воины и партизаны.
Отличился В. Д. Лавриненков в операции по разгрому отступающих гитлеровцев и полицаев в селе Хоцки. В операции участвовало около трехсот партизан. Двигались ночью. Имея задание еще с одним партизаном уничтожить часового у караульного помещения, Лавриненков забросал гранатами дом, в котором находились гитлеровцы, вел огонь по ним из автомата и, пробравшись к сараю, в котором находились пленные, с помощью подоспевших партизан открыл ворота и освободил большую группу пленных…
Радостным был день, когда в расположение лагеря партизан ворвались первые танки двигавшейся на Киев третьей гвардейской танковой армии.
Обнимая на прощание Владимира Лавриненкова, начальник штаба партизанского движения А. Тканко сказал:
– Возвращайся в небо.
Затем попросил лист бумаги на котором тут же карандашом написал:
«СПРАВКА
Дана настоящая Лавриненкову Владимиру Дмитриивичу в том, что он на ст. Ольшаница выпрыгнул с эшелона, в котором его под арестом направляли в Германию; после чего он всгупил в партизанское соединение им. Чапаева (09.09.43).
Тов. Лавриненков отличился при выполнении боевого задания при взятии партизанами с. Хоцки.
29.09.43 г. при соединении п. отряда с Красной Армией он передан в штаб для направления его в свою часть.»
Нач. ППК штаба партизанского движения в Киевский отп. от ЮЭФ П-К, (Тканко)
Подтверждение моих полномочий можно получить от нач. штаба партизанского движения, члена В. Совета ЮЗФ т Асломова» {44}.
После того как А. В. Тканко вручил ему справку, Лавриненков попросил его дать также подтверждение тому, что вместе с ним в отряде сражался, погиб и похоронен в районе села Решитка Викчор Карюкин. Тканко тут же, на обороте справки, дал такое подтверждение.