На линии огня

Гамильтон Дональд

– Его ружье заклинило, так говорила Карла Макмагон.

– Да. – Теперь это была уже настолько старая ложь, что она перестала меня волновать.

– Тогда могу понять, как он, возможно, себя чувствует... нечто вроде обязательства. – Барбара посмотрела на меня. – А нет ли какой-нибудь возможности... Ты не против, если я начну задавать вопросы?

– Нет.

– Ну, если что, скажи. Я могу оказаться излишне назойливой, а то и нескромной.

– Валяй, будь нескромной, – подбодрил я. – Как насчет того, чтобы еще чуть-чуть подхлестнуть твою назойливость? Ты же не должна вечно строить догадки о прошлом и будущем своего

мужа. – Я забрал бокалы, вышел на кухню, вернулся и, вручив ей выпивку, уселся на прежнее место. – А что до возможностей, на которые ты намекнула, то тут есть выбор – можешь принять официальную точку зрения врачей или довольствоваться свидетельством моей прежней жены.

– Твоей жены? – переспросила Барбара. – Ах, фотокарточка в спальне. Грейс?

– Да, – пришлось подтвердить мне. Я совсем забыл о фото и любящей надписи на ней. – Грейс.

– Она красивая. – В голосе Барбары явно не слышалось энтузиазма.

Я невесело засмеялся:

– С Грейс было все в порядке. Дьявольщина, это не по ее вине. Эта ошибка – полностью моя: я не должен был идти у нее на поводу. Но она пришла в больницу и... ну, как ты сама сказала, была красива. А тут еще и доктора убеждали, что все должно быть о'кей. В общем, Грейс меня убедила, если что, то и одной любви вполне достаточно. – Я пожал плечами и допил мой бокал. – Но одной любви оказалось мало.

– Понимаю. – Ее голос прозвучал сдержанно и твердо. Меня начало раздражать, что Барбара готова – это было отчетливо видно – осудить Грейс, исходя из опыта своего, по всей вероятности, нормального, счастливого, хотя и короткого замужества.

– Это была сплошная бестолковщина, – быстро пояснил я. – Практически с самого начала... Не знаю, кто придумал эти сказки насчет счастливых медовых месяцев. Думаю, даже в обычных условиях они, вероятно, далеки от идеала. Наш же вылился в сущую муку, и впоследствии ситуация тоже не улучшилась. А спиртное время от времени только все усугубляло.

Исправить положение, как ты понимаешь, было невозможно, и наконец однажды ночью Грейс побросала свои вещички в сумку и ушла, заявив, что ей нужен мужчина и что готова даже подобрать его на улице. – Рассказывая все это, я не смотрел на женщину, сидящую в кресле. – Грейс оформила развод, так сказать, на чисто техническом основании, надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. Это тоже было весьма забавно.

– Ох! Так ты именно это имел в виду, говоря о публичной огласке?

– Угу. – Я посмотрел на мой бокал и ухмыльнулся. – Вся эта грязь там, должно быть, еще не улеглась. Могу дать голову на отсечение. Ну вот, теперь ты знаешь эту печальную историю. А также как от меня быстро избавиться на легальном основании сразу же, как только поутихнут страсти. Когда настанет время, я подскажу тебе, куда явиться за основанием для развода. Все материалы находятся в суде в моем родном городе.

– Да, – произнесла Барбара, – конечно.

Немного помолчав, она допила свой бокал, отставила его в сторону, подняла вечерние туфельки и встала. В одних чулках Барбара стала совсем крошечной. На фоне белого платья ее плечи казались коричневыми и гладкими. Я постарался подавить определенные мысли и эмоции: даже если бы я не обещал вести себя хорошо, то все равно оказался бы законченным дураком, начав то, чего не мог закончить. Имело смысл хотя бы добиться ее уважения.

Барбара подошла к двери спальни и обернулась.

– Конечно,

это не мое дело, но... – начала она и смешалась. Я заметил, как краска залила ее лицо.

– Но что?

– Ну, просто то... я о том, что ты сказал, о медовых месяцах... Ну, даже совершенно нормальные люди безо всякой причины для... Ох, ну зачем я лезу не в свои дела?! – Барбара выдохнула и стала совсем пунцовой. – Я хочу сказать, у многих женатых людей происходит-то же самое... я имею в виду, у нас с Хэнком это было ужасно еще за неделю до того, как... Так что совсем не обязательно, чтобы это непременно что-то означало. Если действительно любишь. Наверное, я выразилась как романтическая дуреха, так? – Она окончательно сконфузилась. – Тебе следовало бы посоветовать мне не разглагольствовать на эту тему. Доброй ночи!

Но едва Барбара отвернулась, как раздался дверной звонок.

Глава 22

– Беби, будь душкой и заплати этому человеку, – были первые слова Марджи, – я потеряла сумочку.

Не могу сказать, что я удивился ее появлению. Удивляться, когда имеешь дело с Марджи, – напрасная трата времени. Она была одета в черную, прямого покроя хламиду без рукавов, на ногах босоножки на высоком каблуке, совсем немного украшении. В руке – большая круглая картонка для шляпы. Даже и в темном дверном проеме я увидел, что сумочка – это было далеко не все, что Марджи потеряла. Таксист сказал, что с пассажирки доллар сорок центов, но вообще-то он не прочь полюбовно договориться о пятерке, так как у него есть кое-что, о чем следует помолчать. Может, так оно и было. Расплатившись, я захлопнул дверцу с его стороны.

Марджи выложила на одном дыхании:

– Мне нужна пушка, беби. Все, что я хочу, это пушку.

– Все, что тебе было надо, это пять баксов, – передразнил ее я. – А теперь ты хочешь пушку. Как Чикаго? Она лишь презрительно фыркнула:

– Они догадаются, куда я поехала. Будут здесь с минуты на минуту. Послушай, олух! Дай мне пушку, и будь все проклято! Я убью этого...

– Расслабься, – предложил я, подталкивая Марджи к лестнице. – Поднимись наверх и выпей. Я позабочусь по части огнестрельного оружия.

Когда она оказалась на освещенной лестничной площадке, я увидел, что ее платье, лицо, руки измазаны грязью и травой, а на ногах нет чулок. И все это, естественно, никак не гармонировало с парой затейливых серег в ушах.

Барбара поджидала нас в гостиной. Она вновь надела туфельки и выглядела опрятной и миниатюрной по сравнению с более высокой Марджи. Не мог я не сравнить ее и с еще одной девушкой, которая, будучи куда более красивой, к ночи обычно превращалась в настоящую мегеру. Хотя вряд ли это было честно по отношению Грейс: ее лицо искажалось от отчаяния и желания бежать от меня к первому встречному...

– Черт побери, кто это? – спросила Марджи. – Ладно, не отвечай, замнем для ясности. Слушай, беби, дай мне пушку, ключи от твоей машины, и я уберусь отсюда к дьяволу, до того как Брукс...

– Сначала было пять баксов, – напомнил я. – Затем пушка. Теперь машина. Потом ты потребуешь пару сотен баксов на бензин, еду и проживание. А это уже немного дороговато.

– Послушай...

– Сядь и отдышись, Марджи, – предложил я. – Ох, Барбара, это Марджи. Марджи, а это Барбара. Моя жена. Давайте выпьем и все обговорим.