На лоне природы
Шрифт:
Другая возможность состояла в том, чтобы встать на колени на моем сиденье, слегка приоткрыть дверь и прицелиться в щель. Гораздо лучше, чем выставлять его в окно. Но вряд ли безопасно.
Ничего не видя рядом с машиной – или под ней – я просто не мог не волноваться, что какой-то ужасный человек может прятаться, ожидая, чтобы схватить меня.
Пока все это крутилось у меня в голове, мое состояние становилось все хуже и хуже. Время истекало. Нужно было что-то делать как можно скорее, иначе будет слишком
Там никого нет, – твердил я себе.
– Все это у тебя в голове. Ты всего лишь маленький ребенок, который боится темноты.
Трусишка.
Меня часто называли трусишкой, еще тогда, когда я был совсем маленьким ребенком. Но я был более высокого мнения о себе. Я не трусливый, просто умный. Благоразумный. Слишком смышленый, чтобы сделать что-то глупое и безрассудное.
Но вчера вечером, сидя в машине, стиснув зубы и стараясь не испачкать джинсы, я понял, что я трус. Я всегда был трусливым и до сих пор таким остаюсь.
А потом я решил перестать бояться.
Строчка из Юлия Цезаря не выходила у меня из головы. Это одна из моих любимых. “Опасность прекрасно знает, что я опаснее нее”. Я думал об этом снова и снова.
То, что произошло потом, немного странно.
Наверное, я был немного не в себе.
Мне казалось, что если “опасность” поймет, что я действительно “опаснее нее”, то, возможно, я буду в безопасности. Дикарь должен бояться напасть на более дикого человека.
Что-то вроде этого, вероятно, имеет смысл только тогда, когда ты напуган до смерти.
Как бы то ни было, я действительно чувствовал себя довольно дико, когда сорвал с себя одежду и выскочил за дверь. Крича и размахивая ножом над головой, я обежал вокруг машины. После первого же обхода я понял, что там никто не прячется. Но я не остановился. Я метался вокруг машины снова, и снова, и снова. Чтобы все выглядело хорошо, может быть. Чтобы все выглядело так, будто я действительно опасный псих.
Затем я бросился прямо на середину парковки, освещенную лунным светом. Я остановился в молочном сиянии, широко расставил ноги, выгнул спину, высоко поднял обе руки и издал весьма похожий клич Тарзана. И откликнулся на зов природы.
Мне было совсем не страшно.
Я также не чувствовал холода, хотя дул холодный ветер и на мне не было никакой одежды, кроме обуви.
Все, что я чувствовал, были свобода, дикость и возбуждение.
Между этим возбуждением и тем, как сильно мне нужно было отлить, я, вероятно, установил какой-то новый рекорд на дальность.
Мне было очень хорошо.
Какое-то время я провел снаружи машины, но потом начал беспокоиться, что какой-то бродяга может прийти и увидеть меня. Это просто смешно. Что случилось, чтобы до смерти бояться диких лесных привидений?
Как бы то ни было, я оделся, растянулся на заднем
Сегодня утром я развел костер и сварил кофе. Я съел немного сушеных фруктов и орехов. Я пил хороший, горячий кофе, работая над своим дневником.
Я передумал уезжать. Однозначно. Прошлой ночью я каким-то образом преодолел страх остаться одному в таком месте.
Теперь я с нетерпением жду начала моего долгого похода вглубь дикой местности.
* * *
Трудный подъем. Господи. Американские горки. И ни одного дерева вокруг с тенью. Я потею как сумасшедший. Думаю, что остановлюсь отдохнуть на несколько минут, отдышусь, немного напишу.
Я уже почти на вершине. Я думаю. Я надеюсь.
Во всяком случае, отсюда открывается потрясающий вид. Вдали виднеются серые скалистые пики. На многих из них снег. Долина, откуда я начал свой путь, находится далеко внизу. Там такой густой лес, что я даже не вижу ручья, где сегодня утром наполнил бутылку водой и умылся. Я также не вижу своей машины, но следы грунтовой дороги видны. Не намного шире волоса.
Некоторое время назад я встретил людей, которые спускались вниз. Они остановились и заговорили. Супружеская пара, обоим уже за тридцать, но они хорошо выглядят. Оба загорелые и крепкие. Они были одеты в одинаковые костюмы, похожие на костюмы для африканского сафари. Но они носили ковбойские шляпы, а не пробковые шлемы. Они рассказали мне об озере ниже перевала и о том, что там есть несколько приличных кемпингов. Они не остались там, но остановились отдохнуть у озера.
– Я пошла окунуться, - сказала женщина.
– Это было весьма освежающе.
Весьма. Она говорила и выглядела как сноб. Они оба так выглядели, если уж на то пошло.
Интересно, во что она была одета, когда купалась? Вряд ли на ней хоть что-то было. Жаль, что я не мог быть там и смотреть. Она выглядела чертовски хорошо в своем сафари-костюме, и, вероятно, выглядела намного лучше без него.
Ах, да. Я уже начинаю чувствовать себя лучше.
Пора двигаться дальше. Надеюсь, я не упаду замертво от жары и усталости, прежде чем доберусь до конца этой проклятой тропы.
* * *
Да, да, да! Я добрался – Бог знает как - до самого верха американских горок. Там очень ветрено. Это что-то вроде перевала между двумя вершинами. Я продолжал идти, пока не нашел озеро. Оно находилось примерно в полумиле за гребнем, чуть ниже, в небольшой долине, окруженной с одной стороны деревьями, а с другой голым склоном горы.
Здесь нет никого, кроме меня.
Я остаюсь. Я свалил свои вещи в лагере, который состоит из круга для костра в центре с бревнами вокруг него, и из защищенных от ветра плоских участков, где люди, вероятно, разбивали палатки время от времени.