На ловца и зверь бежит
Шрифт:
Горячая вода, морская соль и сладкий абрикосовый гель вернули меня к жизни. Высушив голову феном и наложив на лицо дневной крем, я занялась приготовлением завтрака. Яичница с помидорами, пара йогуртов и чашка кофе. Потом я вернулась в гостиную и, вытянувшись на диване, решила немного вздремнуть. Но вместо того чтобы, как говорится, спать вполглаза, я провалилась в какое-то тревожное сонное оцепенение, из которого меня вывел резкий звонок в дверь. Я вскочила, взглянула на часы: четырнадцать ноль одна.
Зевнув и пригладив волосы, я кинулась открывать.
— Еще раз здравствуйте, — приветливо сказал он.
Я всегда досадовала на то, что, прежде чем приступить к делу, приходилось выполнять весь этот церемониал приветствия, приглашения, предложения кофе, сигарет и т. д. Он вошел, снял свое фетровое кепи, бежевую куртку из микрофибры и, аккуратно пристроив свои доспехи на вешалке, вежливо и благодарно внял моему приглашению пройти в гостиную и сел в предложенное кресло.
Я предупредительно принесла пепельницу, поставила ее перед ним на журнальный столик и приземлилась в кресло напротив.
— Я пришел к вам за помощью по одному щепетильному вопросу. Вот только захотите ли вы мне помочь?
Он достал пачку «Мальборо» и вынул из нее две сигареты, одну из которых предложил мне. Я вежливо отказалась.
— Утвердительно или отрицательно ответить вам я смогу только после того, как выслушаю вас. Не будем терять времени, говорить обиняками, люди мы деловые, знаем цену часам и минутам.
Прежде чем перейти к повествованию, Эдуард Игоревич закурил, и по легкой дрожи его пальцев я поняла, что под оболочкой философского спокойствия таится вполне понятная тревога. Его взгляд неопределенно устремился в потолок, потом, подобно часовой стрелке, сделал круг и уперся в поверхность стола. Глухо кашлянув и собравшись с мыслями, он наконец заговорил:
— Мне нужно найти документы, очень важные бумаги… Чтобы вы могли оценить всю их важность, я должен ввести вас в курс дела. Не знаю, слышали ли вы о торговой компании «Авторитет». В настоящее время это целая империя с сетью многочисленных магазинов. Направление деятельности — торговля всем и вся, начиная с косметики, кончая холодильниками и чем угодно еще.
Ну так вот. Когда все начиналось, нас было двое, я и нынешний генеральный директор Гарулин Аркадий Вадимович. Пай у нас был неравный, в соотношении один к двум. Идейным руководителем являлся он, но я тоже вложил немало средств и времени в наше дело. Кухня была как бы одна, но я знал, что Аркадий на свой страх и риск проводил кое-какие операции, не ставя меня в известность. Я смотрел на все сквозь пальцы, хотя от меня не укрылось, что и менеджеры, и бухгалтеры зачастую извлекали свою выгоду из нашего предприятия.
— Они обманывали вас? — спросила я прямо.
— У меня был свой фронт работы. Я, честно говоря, старался не лезть не в свои
— Но если дела у компании шли, как я поняла, неплохо, осмелюсь спросить, — сказала я с напускной вежливостью, — почему вы решили уйти?
— Одна из причин заключается в том, что, едва возникали какие-нибудь проблемные ситуации, Гарулин перекидывал ответственность на меня, и я должен был сглаживать острые углы, возникавшие из-за его непродуманного руководства. Иной раз он принимал решение не под давлением обстоятельств, не в результате здравой оценки создавшегося положения, а под воздействием своих внутренних интересов, комплексов, детских обид и даже возможности отомстить кому-то, хотя плоды этой мести часто оказывались горькими. Когда же мне удавалось сделать что-то полезное или просто уладить какой-то конфликт, заслугу он бесцеремонно присваивал себе.
Чтобы перечислить все причины, понадобилось бы слишком много времени. Добавлю лишь, что он всячески ущемлял мои интересы. А тут представился случай самому открыть дело, и я решил этим воспользоваться и забрать свою долю из «Авторитета», — Шарков положил потухший окурок в пепельницу, — и когда сообщил об этом Аркадию, он, как мне кажется, затаил обиду. Вообще он считает, что все ему чем-то обязаны. Без сомнения, мои первые деловые знакомства, связи, партнерства сложились благодаря ему, но потом многие наши партнеры предпочитали иметь дело со мной, потому что я умел договариваться, уважая интересы других. В итоге, не говоря уж о дивидендах, я не получил даже своего пая.
— Позвольте задать вам вопрос: ваши отношения с Гарулиным были оформлены официально? Если я вас правильно поняла, вы хотите с моей помощью вернуть свои деньги?
— Да, речь, безусловно, о деньгах, но, хотите верьте, хотите нет, никаких письменных договоров или соглашений между нами не было — все на словах, на дружеской основе и ручательстве.
— Как-то это не очень вяжется с моим представлением о бизнесе. Дружба дружбой, а служба службой. — Я без особой охоты процитировала народную мудрость и в упор посмотрела на Эдуарда Игоревича, который намеревался закурить вторую сигарету. Он отвел глаза в сторону, прикурил и, не глядя на меня, заметил:
— Со стороны судить легко.
— Я не сужу вас, избави бог. У меня нет на это никакого права, да и не должна я этого делать — ведь вы мой потенциальный заказчик. Поймите меня правильно, я просто хочу знать все обстоятельства и детали дела.
Моя дипломатическая гибкость всегда боролась с моим идиотским правдолюбием, сосредоточившим в своих руках арсенал хлестких, но не всегда уместных вопросов «в лоб».
«Ладно, ладно, не гони, — успокаивала я себя, еле сдерживая неподдельный интерес. — Мистика какая-то, бизнес на доверии!»