На милость победителя
Шрифт:
По рукам ударили во время ужина. В небольшом зале потрескивал камин, а стол ломился от разносолов.
– Я рад, что смог заполучить тебя, - довольно кивнул Бекетов. – Выпьем за удачу, Милочка! – провозгласил он, делая знак официанту, стоявшему неподалеку.
– Мне только воду, - предупредила Камилла и сразу же наткнулась на непонимающий взгляд. – Я никакое спиртное не пью, - соврала она, не желая вдаваться в подробности. Увидела ехидную улыбку Хоука.
– Мне вдвойне повезло, - довольно, будто кот, объевшийся сметаны, фыркнул Бекетов. – Иногда можно нарваться на певичек-алкоголичек, - криво усмехнулся он.
– Моя племянница
– Я очень рад, - сдержанно кивнул Степа и поинтересовался: - А где вы живете, Камилла? В каком районе?
– У меня, - коротко бросил Влад. – Сестра и племянница живут со мной. Самые дорогие мои женщины, - добавил задушевно.
– Отлично, - возликовал Степа. – Нам по пути. Могу заезжать за тобой, Милочка, перед выступлением и завозить домой. Мы с Владом живем практически в одном квартале.
По выражению лица дядюшки Камилла поняла, что новый знакомый несколько преувеличивает. Но спорить не стала. Степан ей понравился.
«Шикарный мужчина, - вздохнула она про себя, - Демьян явно до него не дотягивает».
Уже в машине по дороге домой Камилла прикрыла глаза и с ужасом подумала, как теперь признаться маме в беременности. И от кого? От мирного герцога! Провалиться бы ему. Она попыталась сосредоточиться на недавней встрече. Ей понравился и сам ресторан, выдержанный в классическом стиле. Во многочисленных вазах стояли розовые цветы, а в концертном зале виднелся белый рояль. Зеркала и колонны добавляли изысканности заведению, а расположившиеся вдалеке корты для тенниса и гольфа делали его элитарным.
– Вход строго по приглашениям, - довольно сообщил Степа. – Их выписываю только я. Поэтому посторонних людей тут просто быть не может, - добавил он горячо. – Тебе, Камиллочка, опасаться нечего, - прошептал чуть тише. – Ты здесь под моей личной защитой.
– Поторопилась ты с работой, - пробурчал Влад, когда мерседес снова выехал на трассу. – Как теперь тебя возить по утрам?
– Я у тебя побуду до конца недели, - отмахнулась Камилла. – Мне из твоего хутора в центр таскаться неохота. Там поликлиника, офис и моя квартира. Все поблизости!
– Ладно, - театрально вздохнул Хоук, прекрасно зная, что ни с Милкой, ни с Галкой не уживется на одной территории.
Демьяновский проснулся среди ночи и от посетившей догадки аж сел на кровати. Подскочил и, быстро пройдя в комнату охраны, в который раз просмотрел записи с камер наблюдения. Все чисто. Никаких несанкционированных посетителей.
«Хоть многие твердят, что Милочка не могла, - тяжело вздохнул он. – Но получается, что кроме нее некому».
Роман лениво поднялся и, войдя в кабинет, предусмотрительно опустил рольставни и только потом включил настольную лампу. Комната наполнилась мягким светом. Сделала предметы чуть размытыми, а шахматный стол, стоявший в эркере, превратила в диковинный сундук с сокровищами. Впрочем, так оно и было. Демьяновский любовно посмотрел на столешницу из дерева венге, перевел взгляд на серебряную инкрустацию, украшавшую ножки. И немигающе уставился на шахматное поле, вмонтированное в стол и выложенное из кусочков белого и черного мрамора.
«Предположим, - мысленно хмыкнул Роман, усаживаясь в кресло, стоявшее рядом, и доставая из бокового ящика стола большую тяжелую шкатулку, выполненную в форме средневекового замка. – Если вдуматься и принять мнение многочисленных адвокатов Камиллы всерьез», - поморщился он, щелкая секретными замками и выставляя на ристалище замка шахматные фигуры.
– Я даже свой процент не успел снять, - поморщился Дема, потянувшись за ладьей, скрупулезно выполненной ювелиром в виде замковой башни. Каждый кирпичик оказался прорисован, каждый зубчик и даже амбразуры. Роман всмотрелся в расстановку фигур на шахматной доске и досадливо потер нос. Чего-то или кого-то не хватало! Некоего переходника, связывающего сумасшедшего Педагога, его вероломную Мальвину и ладью.
Демьяновский постучал по фигуре.
«Кто и зачем мог меня подставить, твою мать», - хмыкнул он и, подумав с минуту, резко отодвинул кресло. Прошелся к высокому узкому шкафу, неприметно стоявшему в самом углу. Внимательно оглядел скважину замка, изнутри прикрытую защитным экраном и оберегающую секретную скважину от постороннего взора.
«Если предположить, что вперся кто-то свой, кто знает меня как облупленного, кто в курсе последнего транша… - Демьян задумчиво оглянулся на доску. – Тот самый человек, кто в курсе, что слоны передали кое-что для ладьи… А таких людей единицы. Только действующие лица. Если они подослали ко мне вора? С какой целью? – попытался сообразить Демьяновский, лихорадочно перебирая в уме круг общения каждого из троицы. – Кто-то из них подослал ко мне вора? Хотел подставить меня. Навряд ли, - мысленно отмахнулся Роман. – Каждый из них знает, что кроме денег можно поиметь в моем доме. И если уж инсценировать ограбление, то прямо тут в кабинете имеется кое-что на порядок более ценное, чем деньги».
«Грехи наши тяжкие», - поморщился Демьяновский, потянувшись за ключами, легкомысленно оставленными в малахитовом стаканчике офисного набора. Открыл замок, не представляющий больших трудностей для профессионального взломщика, и бережно провел ладонью по стоявшим на полках деревянным шкатулкам, где хранились сокровище. Коллекционные шахматы, посвященные историческим событиям. Роман каждый раз, открывая любую из коробок, впадал в эйфорию.
«Они мои!» – выдохнул радостно и, вынув стоявшую ближе всех коробку, поставил на стол. Осторожно открыл замки и нежно провел по фигуркам, покоящимся в бархатных гнездах. Эта коллекция фарфоровых шахмат посвящалась обороне Севастополя. Корнилов, Нахимов, Тотлебен, Истомин, французские генералы, турецкий паша в красной феске, казаки и старая французская гвардия. Все! Все были на своих местах.
«А эта коробочка раз в пять дороже пропавших банкнот, - пробурчал Демьяновский, любовно оглаживая каждую фарфоровую фигурку, выписанную с предельной исторической точностью. – Даже если продать в полцены, то все равно дороже, чем двадцать тысяч евро», - поморщился Дема, доставая из углубления выбранную наугад фигурку и словно впервые рассматривая клеймо известного мастера. Он облегченно вздохнул, радуясь, что один из значимых экземпляров на месте, и, поставив шкатулку обратно, воткнул ключ в замок сейфа. Оттолкнул в сторону толстую дверцу и достал на свет божий свою самую главную ценность.