На моих условиях
Шрифт:
Внезапно вспотевшими ладонями стискиваю руль и с предельной осторожностью загоняю машину в гостевой бокс – не хватало еще от избытка чувств куда-нибудь врезаться.
Не дожидаясь, пока я заглушу двигатель и подойду к багажнику, Андреев лихо выхватывает из него большой чемодан и ставит на бетонный пол.
– Пойдем, – говорит он вместо приветствия, но я остаюсь стоять на месте.
От одной мысли о том, что придется остаться с ним наедине в его квартире, меня прошибает нервная дрожь.
– Я только привезла вещи, – внезапно севшим голосом произношу я.
Он бросает на меня понимающий
– Я тебя не съем, Влада. Просто покажу тебе твой новый дом.
Новый дом в контексте наших с ним отношений звучит как насмешка. У меня от нее узлом скручивает желудок и немеют кончики пальцев. Если я откажусь сейчас и уеду – будет ли это выглядеть как малодушие с моей стороны?
В молчании мы заходим в лифт. Если у тишины есть звук – то это он сейчас циркулирует между нами. Все время, пока кабина поднимается вверх, Андреев бесцеремонно разглядывает меня. От его внимания мне некомфортно, но я прямо встречаю взгляд зеленых глаз – пусть не думает, что его психологические приемы на меня действуют.
Квартира Максима расположена на двенадцатом этаже. Когда створки лифта расступаются, он подводит меня к массивной дубовой двери и, открыв ее ключом, сначала пропускает меня, а потом заходит следом.
– Чувствуй себя как дома, – говорит он вежливо, опуская мой чемодан на пол.
Никогда я не буду здесь дома. Даже несмотря на то, что на первый взгляд интерьер довольно милый и уютный, причины, по которым я здесь оказалась, не позволят мне расслабиться.
– Здесь гостиная. – Мой спутник бросает пиджак на большой серый диван и заворачивает рукава рубашки, обнажая крепкие мускулистые руки, покрытые тонкими темными волосками. – Кухня прямо по коридору, объединена со столовой. Спальни – в той части.
Я снимаю дизайнерские кроссовки и ставлю на пол свой миниатюрный рюкзак.
– Хочешь чего-нибудь? – Максим окидывает меня внимательным взглядом.
– Уехать, – без колебаний отвечаю я.
– Мне начинает казаться, что ты боишься оставаться со мной наедине.
– А я должна?
– Это зависит от того, чего ты боишься, – его низкий голос щекочет мои нервы.
– Я не боюсь. Мне неприятна эта ситуация. Я не хочу быть здесь. Но, как ты справедливо заметил когда-то, это правила игры. Мне пришлось их принять.
– И снова эта поразительная честность, – иронично улыбаясь, он складывает руки на груди.
– Ты предпочел бы, чтобы я лгала?
– Нет, Влада. Меня вполне устраивает твоя откровенность.
Он берет мой чемодан и несет его по коридору. И я иду за ним, потому что мне ничего не остается.
– Твоя комната, – говорит Максим просто, толкая дверь и зажигая свет.
Сквозь дверной проем замечаю бледно-голубые стены, большое окно с темнеющим за ним осенним небом и край кровати. Комната оставляет приятное впечатление, но оно меркнет в сравнении с тревожащими эмоциями, которые вызывает во мне близость этого человека.
– Не хочешь посмотреть? – спрашивает Максим удивленно, опуская чемодан.
– Мне все равно, – демонстративно пожимаю плечами, собираясь вернуться в прихожую, но меня останавливает тихий голос.
– Моя комната, – не сводя с меня взгляда, Андреев кивает в сторону двери на противоположной стороне
От столь явного намека кровь приливает к моим щекам. Я стою перед ним, слыша биение собственного сердца, недоумевая, откуда вдруг взялось это отчетливое сексуальное напряжение, которое не имело права появляться между нами. В какой-то момент Максим упирается рукой в стену за моей спиной, сокращая расстояние между нами до нескольких сантиметров. Я пытаюсь игнорировать его близость, свежий запах одеколона, жар, который исходит от его подтянутого тела, но это сложно. Мозг словно выключился, и сейчас на первый план вышли инстинкты. А они, к моему ужасу, жаждут продолжения.
Судорожно сглатываю набежавшую в рот слюну.
– Мне пора идти.
Несколько долгих секунд воздух между нами дрожит от чего-то опасного и мощного, чему мне сложно подобрать определение. Потом на лице Максима мелькает едва заметная насмешливая улыбка – или это лишь игра света и тени в полутемном коридоре?
– Хочешь поужинать? – спрашивает он, опуская руку и отступая на шаг.
Я отрицательно качаю головой.
– У меня дела.
Он выжидающе смотрит на меня, словно ждет чего-то. Если думает, что я расскажу, какие именно дела, – будет ждать вечно. Я ему ничего не должна, и эта сцена чувственного доминирования ничего между нами не изменила, разве что укрепила мою уверенность в том, что от Максима Андреева мне нужно держаться как можно дальше.
Отвернувшись от него, я возвращаюсь в прихожую. Вдруг с ужасом осознаю, что завтра приеду в эту квартиру в другом статусе – статусе жены совершенно незнакомого мне человека.
– Зачем тебе этот брак, Максим? – решаюсь задать вопрос. – Если отец действительно в таком бедственном положении, он бы согласился на ваши условия. Ты не обязан был жениться.
Какое-то время он задумчиво изучает мое лицо.
– Действительно.
– Это не ответ, – теперь моя очередь иронизировать.
– Может быть, меня устраивает брак с тобой.
– Неужели ни одна из твоих подруг не устраивала?
– Ты хочешь услышать комплимент? – его глаза оценивающе скользят по моей фигуре.
– Нет, правду.
– Ты привлекательная, сексуальная и умная.
– Этого недостаточно для брака, – возражаю я.
– Благодаря браку с тобой я продвинусь по карьерной лестнице, – говорит он, но на этот раз не смотрит мне в глаза.
– Как?
– Отец пообещал мне должность председателя правления, если я женюсь.
Я киваю. Теперь многое становится понятно. Но вместе с этим приходит и финальное осознание того, что я действительно просто пешка в хитрых комбинациях отца и Андреевых. Каждый из них получает что-то от этого брака. Но только не я.
Меня переполняют гнев, негодование, обида. Мрачное предчувствие растет как на дрожжах, и я в который раз изумляюсь своей безумной готовности связать судьбу с человеком, который живет по совершенно чуждой мне философии. Я вдруг вспоминаю безумные теории Вари про причины, побудившие Максима жениться. По крайней мере, теперь я точно знаю, что брак с ним не будет затуманен сантиментами. Деловое соглашение, на которое я иду с абсолютно ясным сознанием, и ничего больше.
Дергаю ручку двери, но она не поддается.