На мотоциклах «Урал» вокруг света
Шрифт:
Мы ставим перед собой цель пересечь Африку за максимально короткий срок, и внутренне именно так настроили себя, по-боевому. То, что нам преподнесёт предстоящая дорога, всё будет нам наградой, ценность впечатлений и впитанных красок, африканские ландшафты всех её климатических поясов — вот что интересно в первую очередь.
Мы здесь находимся как мотогонщики и нас интересуют дороги, их змеистость и витиеватость, они как звенья цепи соединяются друг с другом и соединяют разные регионы и страны. Дорог уже немало было на нашем пути. Чем прочнее настрой мотогонщика, тем легче будет преодолевать всё, что преподнесёт нам неизвестная Африка. Ожидание, предчувствие
Между делом решили экипироваться для последующих южных широт, с этой целью припрятали одежды для холодов и отправились приобретать белые рубашки и светлые платки для защиты от тропического солнца. Сказано, сделано. И вот я стою у торгового ряда, указывая на необходимую одежду продавцу. Но порядки в здешней торговле очень уж экзотические. Мне стало ясно, что задавая египтянину-торговцу вопрос, сложно уже будет от него отвязаться. Тот как автомат машинально начинает показывать всё, что есть у него в лавке, но только не то, на что я указал, — но я терпеливо стою. Всё же необходимая рубашка была извлечена на свет, но размер оказался значительно меньше моего. И как я только не пытался донести до сознания продавца-автомата, что мне нужна такая же, но побольше, он не хотел меня понимать. Или делал вид, что не понимает! Примерял товары к моим плечам с таким выражением лица, как будто бы эта рубашка специально пошита для меня, и я в ней просто неотразим!
— Нет, эта маленькая! — утверждаю я.
— Гуд, гуд! — стоит на своём продавец и подымает большой палец кверху.
Я начинаю уже выходить из себя и не скрываю своего раздражения. А тот египтянин быстренько достаёт рубашку такую же, но только тёмную и предлагает мне взамен. Тут я сделал резкий разворот, чтобы ретироваться, спеша покинуть эту „лавку непонимания“, но продавец, конечно же, понял мой манёвр. Он вовсе не хотел терять в моём лице единственного покупателя и ещё долго бежал следом за мной. Как можно понять этих суетливых, шумных людей? — оставалось только лишь привыкать к их менталитету, характеру!
Вообще египтяне склонны к общению, я бы даже сказал, надоедливы со своими непонятными манерами поведения и неумолкаемыми разговорами. Впрочем, иногда кто-нибудь из нарушителей нашего отдыха проявляет знание английского языка, чем мы сами не можем похвастать. И тогда они полагают, что записались к нам если не в друзья, то явно в помощники или провожатые. Но им, конечно же, невдомёк, что нам помощники не нужны, что мы измотаны долгой ездой, и самое жгучее наше желание, чтобы нас оставили в покое. Ходить, питаться, в общем, жить какое-то время в египетском городе — дело нелёгкое для русского человека, прямо — испытание какое-то.
Порою любопытствующие наивны до умиления, вспоминается случай, когда мы решали вопрос относительно питания, а продавцы так и не могли до конца нас понять. И для должного разрешения создавшейся ситуации непонимания мы пригласили какого-то парнишку, якобы владеющего русским языком. Перед нами моментально вырос паренёк и выпалил разом: „Как дэла, как поживаетэ!“, потом он умолк, и по его продолжительному молчанию стало очевидно, что на этих фразах его знание русского, заканчивается. Хорошо, что есть язык жестов и мимики, а иначе остались бы голодными, наверное.
— Where are you from? (Откуда вы прибыли?), — везде вопрошают зануды.
— Россия! — уже со вздохом отвечаем мы. Надо было
— Россия, гуд! Америка — бэд! (т. е. плохо) — продолжают всё те же „нарушители нашего спокойствия“, выражая этими фразами своё отношение к нашей стране. А нам казалось, что всё это делалось с какой-то корыстной целью, например, получить бакшиш, т. е. денежную подачку.
— Мистер! Мистер! — кричат. Оборачиваюсь и вижу маленького чистильщика обуви, указывающего на мои запылённые солдатские ботинки.
— Нет, не надо! Я и сам почищу! — отвечаю я на русском, при этом показываю выражением лица, что не выношу такого раболепного вида услуги и устремляюсь быстрым шагом вперёд от него.
— Мистер! Мистер! — криком кричит, не унимается мальчишка и быстро догоняет меня. Ему, наверное, не понять, как можно ходить в таких нечищенных ботинках и не прибегать к помощи такого опытного работника, как он сам, всего лишь за один паунд (египетская денежная единица).
— Возьми монету! — говорю надоедливому труженику, и протягиваю русскую монету с двуглавым орлом. — А ботинки я и сам почищу!
Мальчишка так и онемел с монетой в руке, а затем впился в неё глазами.
Движение автомобилей в Асуане, на мой взгляд, происходит вообще без правил, но водители, на удивление, как-то умудряются избегать столкновений, не давят при этом всё живое и тоже движущееся, а выручает тут, наверное, частая и интенсивная подача сигналов. Здесь, как нам объяснили, на улицах и дорогах, у египтян, свои понятия о движении! Немногочисленные светофоры стоят только на главных дорогах, и то кажется — лишь для красоты, а на узких улицах светофоров и вовсе не видно. Дорожные знаки и указатели тоже очень редки. Часто можно увидеть, как бедное простенькое транспортное средство уступает проезжую часть более достойному и значительному автомобилю.
Тут же навстречу мне и наперекор всему транспорту, двигалась процессия, состоящая только из мужчин в национальных одеждах, размахивающих руками и поющих стройную песню. Впереди этой колонны несколько человек несли какое-то подобие носилок с большим предметом, накрытым цветной материей. Я оставался в неведении, что это, большой каравай или мертвец. Ведь в северо-восточной Африке у арабов, слышал, есть обыкновение на свадьбах поднимать и носить каравай, хотя — могу ошибиться. А вообще-то во всех свадебных обрядах и похоронах я всегда замечал какую-то аналогию.
Как не утомиться от шума и гвалта этих крикливых толп, этой невообразимой какофонии механического и немеханического происхождения!? И я почёл за лучшее поскорее укрыться от этой суеты в комнате на 4 этаже с примечательным видом на тот же „муравейник“, который хочется скорее покинуть.
После знакомства с Египтом, и наблюдением за людьми, населяющими эту страну, всё силишься понять — есть ли среди них потомки того народа, который мог сделать столько огромных статуй и архитектурных сооружений, высечь такие сложные орнаменты с высокохудожественным вкусом и мастерством? Наверное, это были не те египтяне, которых я вижу сейчас, это, определённо, были умельцы, и скорее всего, собранные в те годы со всего тогдашнего мира. И ещё — не исключено, что делались все эти загадочные предметы, расписные строения под нечеловеческим магическим воздействием, в угоду силам тьмы. О чём свидетельствуют нескончаемые массовые человеческие жертвоприношения, которые здесь, на этих, вот, камнях совершались. Их заказывали цари и царицы, ушедшие в глубину веков — фараоны. Но кому, зачем, нужны были кровь и души обречённых безвинных людей?