На небесах тебе нет места. Уроки жизни

Корнелюк Алексей

Глава 4

Когда наш самолёт потерял управление и разбился, последнее, что я помню, это…

Как со всей силы зажмурил глаза и просил Бога о спасении.

Удар, взрыв, пламя… и следующее, что произошло, просто сбило меня с толку.

Давай попробую объяснить…

Помню как-то раз мне на Ютубе попалось видео о том, как снимают голливудские блокбастеры. Актёры в костюмах стоят на зелёном фоне, а мы, зрители, в конечном итоге видим фильм с графикой. То есть все те эпичные

сцены с разрушениями, взрывами и прочими захватывающими дух сценами – это всё графика, работа монтажа.

Главные герои фильма как находились на зелёном фоне, так и остались там.

Понятно?

И вот, когда после авиакатастрофы все звуки прекратились, я открыл глаза и ахнул.

Мой ряд с тремя сиденьями из самолёта вместе со мной оказался в белоснежном помещении, напоминающем коробку. Ни окон, ни дверей – ничего. В помещении не было даже лампы, а сами стены светились ярко-белым светом.

Свет был такой яркий, что глаза не могли долго к нему привыкнуть. Что-то подобное можно почувствовать в горах, когда солнце отражается от снега.

Сиденья из самолёта стояли у стены так, что при раскачке я мог касаться кожаной обивкой сидений белоснежного бетона.

– Где я? – попытался произнести я, но, когда я открывал рот и пытался что-то сказать, не получалось издать ни звука. – АААА ООООО УУУУ… – как бы я ни кривлялся, стояла гробовая тишина, как будто кто-то на нажал на пульте кнопку «mute».

Расстегнув ремень, я встал из кресла и, выпрямляясь, ударился головой о потолок.

– АЙ.... – Попытался вскрикнуть я с закрытым ртом и плюхнулся обратно в кресло, потирая голову.

Что за хрень?!

Внезапно потолок, как крышка на банке шпрот, стала закатываться, впуская в коробку какофонию звуков. От неожиданности я прикрыл уши, потому что звуков стало так много, будто я попал в торговый центр во время распродажи. Голоса всех наречий и языков сливались в единый непонятный гул.

Как только крыша открылась наполовину, из открытого потолка стали образовываться ступени.

Я как завороженный, боясь шелохнуться, смотрел на происходящее с открытым ртом.

Ступени были прозрачные, словно сделанные из слегка матового стекла.

Как только все ступени проявились, на самый верх лестницы опустилась нога, обутая в тапочек с мордочкой собаки.

Когда вторая нога опустилась на ту же ступень, вся конструкция замигала фиолетовым цветом и подобно эскалатору медленно стала спускаться вниз.

Показались щиколотки, затем колени, закрытые тканью, свисающий пояс, скрещенные на груди руки, шея и, наконец, круглая, как шар, голова…

Эскалатор неторопливо спускал вниз маленького человечка, одетого в бархатный бежевый халат.

Моя челюсть от удивления синхронно ползла вниз вместе со ступенями. Человечек, впрочем, не смущался, а лишь постукивал правым тапочком по ступеньке.

Голова была без лица, не было вообще ничего! Как будто кто-то решил слепить

из пластилина человечка, но забыл добавить нос, глаза, рот и всё остальное…

Опустившись до белоснежного пола, безликий человек ростом мне по пояс хлопнул в ладоши, и потолок стал как закрываться, как рольставни.

Лестница стала исчезать, а человечек, запустив руки в карманы, начал что-то искать. Немного поковырявшись, он вытащил два указательных пальца и, поднеся их к голове, стал быстро, как профессиональный скульптор, создавать очертания своего лица.

Надавливая правым пальцем, он создавал глазницы, левым подводил скулы. Вся голова, как тесто, с каждым нажатием меняла форму, и на моих глазах превращалась в живое человеческое лицо. Через каких-то тридцать секунд на меня смотрело юное полностью сформированное лицо.

– Ну что, поболтаем? – спросил парень в бархатном халате.

И я, больше не в силах держать эмоциональное напряжение, потерял сознание.

Глава 5

– Да прекрати… – кокетничая, в полудрёме прошептал я.

Приятные нежные прикосновения от щеки к шее слегка щекотали кожу.

– Ну хватит… – поглаживания стали настойчивее, и уже что-то упругое стало тыкаться мне в шею.

Приоткрыв глаза, я не сразу сообразил, где нахожусь. Зрение всё никак не хотело фокусироваться. Повернув голову в сторону тычков, я носом наткнулся на длинный палец.

Заорав, я наотмашь выбил большущий палец из рук сидевшего со мной рядом парня.

Палец сделал в воздухе несколько оборотов и шмякнулся на пол.

– Ну вот… Ты обидел Джуню… – парень в халате встал с сиденья и, сев на корточки, стал манить рукой валяющийся на полу палец.

Палец вдруг ожил и, как гусеница, пополз к хозяину.

– Давай, крепыш, давай ползи-ползи…

Наблюдая за этим, я, кажется, забыл моргать – настолько это странно смотрелось. Палец был цельным, не отрезанным, а, как будто просто сменным и самодостаточным, как чехол для телефона.

Я попробовал себя ущипнуть. Ничего. Ещё раз. Ничего. Закусил губу… Ай!

– Ты не спишь. – не поворачиваясь ко мне, сказал парень в халате. Взяв в руки палец, он что-то шепнул ему и осторожно положил в карман. – Ты умер. – парень, похожий на молодого Джареда Лето, встал, хрустнув костями, и уселся рядом со мной. – И это… Вытри щёку.

Я ладонью провел по щеке, убрав слюну.

– Где я? Что со мной? Кто ты? – ёрничая, округлив глаза и схватившись за голову, стал изображать меня парень. – Всегда одно и то же… Видимо, без прелюдий никуда, ладно. Ты в небесной сортировочной. – при слове "небесной" парень поднял руки ладонями вверх. – Что с тобой? Тебе крышка. – резко хлопнув в ладоши, парень заставил меня вздрогнуть. – А кто ты? Ты бракованная игрушка, которая сгубила всю партию таких же игрушек, как и ты.