На один выстрел больше

Нестеров Михаил Петрович

«Постельный» режим тяжелораненый Лидинилла соблюдал в каменном мешке, в подвале дома, по которому американские самолеты нанесли сокрушительный ракетный удар. Зачистка разрушенного квартала носила поверхностный характер; солдатам не верилось, что под обломками остался кто-то живой. Лидинилла и два его товарища выбрались на поверхность только через семнадцать дней.

– Да, – подтвердил он, надевая тенниску, – за мной был уход.

– А за ним – нет.

– О ком вы говорите, доктор?

– Я говорю о

Сантосе. За ним не было ухода, тем не менее раны на его теле зажили, как на собаке. Это несмотря на то, что он сначала приплыл на необитаемый остров, а потом в одиночку выживал на нем. Морская вода, песок, солнце, ветер как будто не коснулись его ран.

– Ты в чем-то подозреваешь его? – спросил Муслим, обменявшись с Лидиниллой взглядом. – Считаешь, на Острове за ним был уход? – переспросил он.

– Или на Остров он попал с уже затянувшимися ранами, – добавил Ричард и улыбнулся.

Наконец-то он смог точно сформулировать, а главное – поделиться своими подозрениями. Ричард мог честно признаться, что душевная тревога порой не давала ему заснуть. Он не любил таких людей, как Сантос, – выскочек, которым сразу же, с первой минуты, почет и уважение.

– У вас катаральное воспаление, – наконец-то поставил доктор диагноз Лидинилле. – Не пейте холодную воду, избегайте сквозняков. – Он оставил на столе лекарства и оставил хозяина и его гостя одних.

– Расскажи-ка мне об этом Сантосе поподробнее, – попросил Лидинилла.

– Пожалуй, у меня есть пара вопросов к нему, – сказал Муслим, прежде чем исполнить просьбу товарища, – но ответить он на них сможет только по возвращении. Хотя...

– Что?

Пожалуй, только один человек на Острове мог прояснить ситуацию, которую лично Муслим запутанной не считал.

* * *

– Уходим без трофеев, – искренне вздохнул Парша.

В это время свет от огней баркаса упал на стену контейнера, примыкающего к надстройке; двери его были блокированы впередистоящей железной ловушкой, куда пираты перетащили тела спецназовцев, Винни Подкидыша и Бруно Масуччи.

На поверку дверь в нем оказалась одна и замещала собой боковую поверхность, поднимаясь кверху. «Естественно, – пронеслось в голове Говорова, – потому что в сторону ей не дал бы открыться борт судна, точнее, его часть – колодец. Но разве контейнер рассчитан на специфику такого судна, как «Волнолом»? Или он – неотъемлемая часть его, этакая съемно-грузовая надстройка для сборных грузов? Что там внутри, еще одна спецгруппа?» – усмехнулся Говоров.

Он буквально сыграл в русскую рулетку, когда, прицелившись, выстрелил в дужку навесного замка.

– Парша, помоги.

Вдвоем они подняли дверь, которая так же, как и окно в рубке, была снабжена трещоточным фиксатором.

Немец и Рыжик на подстраховке опустили оружие и только что не раскрыли рты от удивления.

–

Я должен был об этом догадаться, – обронил Сергей. И продолжил в полушутливом тоне: – Господа, разрешите представить: каркасная надувная скоростная лодка типа RIB. Если не ошибаюсь, она может развить максимальную скорость сорок узлов, это около семидесяти пяти километров в час. Она настигла бы нас в два счета, заподозри мы неладное. Это наш трофей.

– Значит, все-таки эти парни гонялись конкретно за нами? – спросил Немец.

– Ты был прав, когда спросил, нет ли у них более определенной цели. Они пришли за мной. Там, в контейнере, люди Карло Гальяно.

– Ну, хватит трепаться, – поторопил товарищей Адам, – на берегу наговоритесь досыта!

Он убрал баркас. Говоров с одной стороны, Парша с другой – спустили через колодец секционные направляющие. Когда нижняя часть их коснулась воды, Сергей засомневался: не опрокинется ли лодка на таком крутом склоне? Ведь на воду она должна спускаться бортом вперед.

Не перевернулась. Даже не зачерпнула воды. Из бензобаков, заправленных до самой горловины, не вылилось ни капли бензина.

Парша приготовился спрыгнуть в лодку, Говоров остановил его.

– Вставай за штурвал баркаса. Адам, садись в лодку.

Парша мгновенно забыл про свои раны.

– Ходовые огни не включай, – давал он Парше последние инструкции. – «Зажжешься» за пару миль до Острова. Машину не насилуй, иди двадцать—двадцать пять узлов, чтобы гарантированно избежать поломок. Увидимся на берегу.

* * *

...Пожалуй, только один человек на Острове мог прояснить ситуацию...

Согласно классике, Муслим был заинтригован, но не взволнован. Он отдал должное доктору Ричарду, который выдвинул интересную версию: Сантос попал на Остров, залечив раны. Но если это так, где он мог их залечить? И почему умолчал об этом?

Муслим хмурился все больше. Только теперь, когда у него появился повод к подозрению – то легкое беспокойство, рожденное появлением Марии Романо и последующей встречей с Сантосом, – в его душу вкралось сомнение. В том свидании ему почудилась опытная рука режиссера. Он не сомневался в «подлинности» гостей, но их поведение заставило Муслима крепко задуматься.

Он вызвал Француза и отдал ему распоряжение:

– Как только «Феникс» войдет в бухту, перекрой выход. И так, чтобы ни одна лодка, ни один пловец не выбрался из нее.

– Я понял. – Француз валился с ног от усталости. Он «смотался в два конца», затратив на скоростное путешествие до материка и обратно шестнадцать часов, отстоял четыре вахты и глаз не сомкнул.

– Погоди, это еще не все. Встретишь Сантоса и скажешь ему, чтобы срочно явился ко мне.

– Да, сделаю, как ты сказал, – заверил его Француз.