На одном дыхании!
Шрифт:
– А еще какие услуги будет оказывать моя дочь?! Моя дочь, человек с высшим образованием!
– Папа, ты пойми, я никому не нужна с этим образованием! В НИИ не пойду, я там умру. Ты сам всю жизнь говорил про богадельню!
– Это лучше, чем… чем, – ее интеллигентный бедолага-отец вдруг пятнами покраснел, подтянул тренировочные штаны, собрался с духом и выпалил: – Лучше, чем бордель!
Они долго препирались, и Варя вышла на работу с некоторой опаской. Вдруг от нее и впрямь потребуют оказания… интимных услуг? Вдруг папа прав?! Готовая
– Смотрины?! – гремел отец, когда она собиралась. – Товар лицом показывать будешь?!
Она нервничала, боялась, уже почти соглашалась с отцом и поэтому выглядела плохо – юбка и пиджак казались вытащенными из маминого гардероба, туфли на низком каблуке смотрелись калошами, и колготки плотные-плотные, больше похожие на рейтузы, а на улице жара!
Она вошла, и Разлогов, сидящий за громадным, заваленным бумагами столом, поднял на нее серые глаза в угольно-черных прямых ресницах.
Погибель, а не глаза!..
Напротив него, ближе к Варе, сидел Волошин, который учтиво и быстро поднялся, когда она вошла. В эту секунду все и решилось, так сказать, определилось раз и навсегда. Не то чтобы они не стали к ней приставать. Не то чтобы они не рассматривали ее сальными взглядами и не отпускали двусмысленных шуток. Не то чтобы они не задавали двусмысленных вопросов!..
Они ее не заметили. То есть вообще. То есть совсем. Нет, они поняли, должно быть, что это существо у дверей – новая разлоговская секретарша, и только.
Разлогов быстро сказал что-то про отдел кадров. Отдел кадров считает Варю вполне подходящей для этой должности, и он, Разлогов, нисколько не возражает. Раз уж отдел кадров так считает, займите свое рабочее место.
Волошин не сказал ни слова, смотрел в окно, пережидал, когда закончится никому не нужная аудиенция.
Варя заняла рабочее место, тихо радуясь тому, что не пришлось спасать свою честь, и слегка недоумевая, почему эти люди не обратили на нее никакого внимания. То есть вообще. Ну совсем.
В два счета она «сделала карьеру» и через три месяца была уже разлоговским помощником. В отделе кадров ее должность называлась «ассистент».
Разлогов не замечал ее, когда она была секретаршей, и, когда стала помощником, не замечал тоже.
Волошин был холодно-любезен и, обращаясь к ней, каждый раз немного медлил, как будто вспоминал, как ее зовут. Два других зама работали в «новом офисе» – так называлось только что отстроенное шикарное здание «Эксимера» где-то за МКАДом, и Варя их почти не знала.
Папа потихонечку угомонился, мама переживала, что ездить далеко, а Варя купила себе светлое пальто. Вызов собственной жизни, маминому НИИ, папиным тренировочным штанам и подъезду в многоэтажке на улице Тухачевского, в котором она прожила всю жизнь!
Все не так. Все совсем не так, как представлялось с улицы Тухачевского. «Жизнь наверху» оттуда,
Принцы женятся на золушках. Министры на секретаршах, миллионщики на манекенщицах, бизнесмены на королевах красоты и молоденьких певичках.
Принцам быстро надоедают золушки, певички и королевы красоты, и, измученные скукой и непониманием, принцы берутся за ум и принимаются искать «хороших девушек» – воспитанных, порядочных, добрых и умных, – чтобы осчастливить их, «создать семью» и завести очаровательных малышей и большую собаку. Семейный автомобиль, зеленую лужайку и дом с камином.
Варя, будучи девушкой здравомыслящей и как раз «из хорошей семьи», о женихах «высокого полета» вовсе не мечтала, конечно, но… присматривалась. Верила, что самое главное оказаться в нужное время в нужном месте, а там… посмотрим.
Угольно-черные ресницы Разлогова долго не давали ей покоя. Ей повезло – она работала вроде бы в офисе, а вроде бы и нет – на шестой «начальничий» этаж офисная мошкара залетала редко, почти никогда, только во время каких-нибудь совсем больших совещаний и торжественных заседаний под праздники. Варя всегда была с «большими» – начальниками и их ближайшим окружением, то есть как бы над болотом, в котором селились лягушки и роилась мошкара. Девушки, цокающие на шпильках с утра в будние дни, девушки, в хмурых осенних рассветных сумерках являвшиеся на работу в декольте и ярко-алой губной помаде, были ниже, населяли те самые пять этажей, куда Варя спускалась только «по делу».
Принцы, таким образом, были в ее полном распоряжении и безраздельном владении, по крайней мере в рабочее время.
И тут подвела ее улица Тухачевского и прочитанные на диване кипы глянцевых журналов!
Там, в журналах, ничего не говорилось о том, что принцам прежде всего нужно… работать. Что работа – главное в их жизни, альфа и омега, первое и последнее, что у них есть, а все остальное лишь приложение к ней.
Принцы куют деньги и проводят в кузнице куда больше времени, чем на курортах, в Давосе и на горных склонах.
Принцам скучно – как с певичками, так и с порядочными девушками «из хороших семей». Детьми они обзаводятся только для того, чтобы в далекой перспективе было кому оставить кузницу вместе с горнилом. Семейный автомобиль водит шофер. В дом с лужайкой и камином принцы наезжают крайне редко, предпочитая ночевать «в городе», в громадных московских квартирах, предназначенных «для одного» – и вовсе не за тем, чтобы предаваться там непременному и соблазнительному разврату, а для того чтобы выспаться и не стоять с утра в гигантских пробках. Ведь надо на работу!