На одном вдохе
Шрифт:
Через три часа их волнение достигло апогея.
— Какого черта?! — вскричал Маркос, не отходя от правого борта. — Какого черта, я тебя спрашиваю, и эти не возвратились вовремя?!
Бросив взгляд на часы, капитан напомнил:
— Предельное время пребывания под водой еще не вышло.
— Я же просил их уложиться в три часа!
Вздохнув, капитан промолчал. Неплохо изучив характер и привычки Анджело, он предпочитал не спорить, когда тот был чем-то недоволен.
Развязка наступила ровно через тридцать минут, когда
— Вот они!! Вижу! — воскликнул Маркос, показывая пальцем на воду ближе к корме катера.
Завидев пузыри на поверхности моря, капитан метнулся к корме и вскоре вместе с матросами вытащил из воды пловца.
— Где второй? — спросил он, срывая с него маску и загубник. — Македа, ты меня слышишь? Где твой напарник?!
Македа не отвечал. Один из матросов нащупал на его шее аорту…
— Пульс есть, но очень слабый.
— Да, он дышит, — подтвердил второй.
— Сделайте же что-нибудь! — заорал Маркос. — Мне нужно знать, что там произошло!
Матросы принялись освобождать Македу от костюма, а капитан тряс его за плечи и хлестал ладонью по щекам до тех пор, пока тот не открыл глаза.
— Слава Всевышнему! — упал рядом с ним на колени бывший министр. — Македа, ты меня слышишь?
Водолаз смотрел на шефа отрешенным взглядом, словно не понимал ни единого слова.
— Македа!! — заорал Маркос в самое его ухо.
Чрезмерно громкий голос дошел до сознания водолоза — взгляд его на мгновение стал осознанным.
— Кажется, он очнулся, — зашептал капитан.
Македа действительно вернулся из забытья, однако состояние его было плачевным. Кожа буквально на глазах меняла цвет с обычного на мраморный, конечности немели, пульс неимоверно зачастил, а дыхание стало неравномерным. В довершение ко всему парня вырвало, после чего начался сильный кашель с ошметками крови.
— Тяжелейшая форма кессонной болезни, — резюмировал капитан.
— Что это значит? — не понял Маркос.
— Он слишком быстро поднимался с глубины.
— Он сможет рассказать о том, что произошло?
— Сомневаюсь. Ему бы подышать чистым кислородом.
Один из матросов кинулся к стоящему на корме баллону…
Реанимационные мероприятия длились еще несколько минут. В результате после очередного вопроса Маркоса водолаз повернул набок голову и кивнул в сторону моря.
— Я понимаю, что там что-то случилось! — продолжал допытываться бывший министр. — Но что?! На вас напали русские?
Македа качнул головой.
— Нет? А что же тогда?!
Водолаз снова посмотрел на пенящуюся поверхность океана, с невероятным трудом приподнял руку, показал пальцем куда-то вниз — в глубину. И прохрипел:
— Там… Внутри яхты… Там…
Внезапно лицо его исказила гримаса ужаса; он попытался что-то сказать, но… обессиленно обмяк и закрыл глаза.
А через минуту капитан тихо объявил:
— Он мертв.
Анджело встал с коленей, отряхнул
— Значит, русские тут ни при чем. Что же он увидел на этой чертовой яхте?..
— Предлагаю вернуться в порт, — подал голос капитан.
— Зачем?
— Дозаправиться топливом и пресной водой. Нанять новых водолазов. И продолжить поиск самолета — место на карте я отметил.
— Нет, мы поступим по-другому. У меня еще сохранились кое-какие связи в Министерстве обороны. — Маркос достал сотовый телефон и набрал чей-то номер. И пока динамик издавал длинные призывные гудки, распорядился: — Два охранника остаются на яхте. Капитан, заводи мотор! Курс — на ближайший мыс острова Катандуанес…
Глава третья
Республика Филиппины; северное побережье острова Катандуанес. Настоящее время.
Ждать пришлось около четырех часов. Дистанция для наблюдения была слишком велика, и мощности оптики морского бинокля не хватало, чтобы вникнуть в суть происходящего на борту катера и «Астероида». А там определенно что-то происходило: поочередно и до рези в глазах всматриваясь вдаль, мы с Глебом замечали некое движение, размытое восходящими потоками воздуха, нагретого ярким экваториальным солнцем.
Увы, но мы могли лишь догадываться о намерениях старого «знакомца» моего напарника.
— Наверняка прочесывает дно силами своих водолазов, — процедил он, оставив попытки разглядеть подробности происходящего.
— А что он хочет там найти?
— Хотел бы я знать, что у него на уме, — ушел напарник от прямого ответа.
— Может быть, его тоже интересует твоя погибшая яхта?
— Не знаю. Но если этот старый болван завладеет моими финансовыми документами, то…
Договорить он не успел.
— Они снялись с якоря! — заметил я энергичное движение катера.
Захарьин заволновался:
— И куда взяли курс?
— Идут к берегу — приблизительно к тому мысу, на котором ночью высадились мы.
Захарьин смачно выругался и спросил:
— У тебя есть мысли по этому поводу? Что будем делать?
— Сейчас подумаем…
У нас было достаточно времени для принятия решения относительно дальнейших действий. Изредка поглядывая на приближавшийся к берегу катер, мы устроили на поляне блиц-совещание.
— На острове нам оставаться нельзя, — с уверенностью выдал я.
— Как — нельзя?.. — растерялся напарник. — Ты же говорил, что здесь нас никто и никогда не найдет.
— Да, здесь можно скрываться до конца наших дней — как тот японский самурай. Соорудить землянку, охотиться, рыбачить, лазить на пальмы за кокосами… Зимы с лютыми морозами в здешних широтах не бывает, так что как-нибудь прожили бы. Но какой смысл торчать в джунглях? Мы же сюда прибыли не для этого, верно?