На одной волне

Нуждин Андрей

– Когда я тебя обманывал, Боцман?
– попенял я другу.
– Не первый год в Зоне, научился уже определять.

Мысленно попросив у него прощения, я стал собираться, кивнув Шульге. Тот моментально снарядил лейтенанта собирать людей, и через пару минут мы двигались по направлению к нашему убежищу. Оставалось пройти совсем не много, мы обогнули детский сад и вышли на площадку перед домом. Ну, как вышли. Мина толкнула меня обратно за здание и прыгнула следом, я налетел на Боцмана, в которого упёрлись остальные. А место, где девушка только что стояла, покрылось фонтанчиками грязи от выстрелов.

– Не высовываться, впереди «Монолит»!
– заверещал я. В ответ сектанты

открыли огонь, от здания детского сада отлетали куски стен.

– Отходим, быстрее!
– командовал Шульга. Боцман отобрал дымовые гранаты у молодого долговца и метнул сразу две штуки за угол. Пелена дыма постепенно густела. Мы отошли за дом, вдоль которого намеревались добраться до квартиры.

– Чтоб этим кликушам кровосос попался! Время поджимает, я тоже уже чувствую Выброс!
– гремел Боцман.
– Что делать-то будем?

– Котэ, тут недалеко здание, на нём написано «Юбилейный», - влился в голову голос спасителя Кондуктора.
– Давайте туда, подвал огромный, а в здании пусто.

– Значит, так, - я достал ПДА - Тут прямо по курсу «Юбилейный», в подвале все поместимся. Двигаем туда!

– Мимо сектантов не пройти, придётся с боем прорываться!
– прокричал Гавриленко. Его подопечные отбивали атаку монолитовцев, выплёскивающихся с обеих сторон дома, за которым мы укрылись.

– Подави тех, кто у нас на пути! Остальные прикрывают отход!

Пулемётчики заставили монолитовцев бросить несколько изрешечённых тел и отступить, мы двинулись вперёд, за нами следовали остатки отряда, не давая висевшим на хвосте открыть по нам прицельную стрельбу. Уже несколько бойцов «Долга» полегли перед домом, и мы могли только торопиться, выбираясь из клещей «Монолита». Пулемётчик дал очередь, выставив ствол пулемёта за угол дома. Я высунулся и прицельно прижал монолитовцев к земле, оставив парочку затихнуть навсегда. Надо мной заработал АК, кося сектантов и оставляя убитых и раненых. Я оглянулся и увидел, что Трубадур неспешно прореживает врагов. Довершил отстрел Боцман, послав гранату и заставив монолитовцев отступить окончательно. Воспользовавшись возникшей паузой, мы преодолели расстояние между домами. Но враг опомнился слишком быстро, последние два долговца упали, сражённые очередями.

– Давай быстрее, Котэ, Выброс идёт!
– встревожено предупредил Кондуктор.

– Как там в «Юбилейном»? «Монолита» нет?

– Нет, тут пусто, живей, шевелитесь!

Вокруг стремительно темнело, гул знакомо вливался в голову, неприятно зудело под черепом. Небеса на глазах наливались красным, а ноги становились ватными. Монолит уже не докучал нам, видимо, отвлекшись на поиски своего убежища, и мы неслись, сломя голову, к зданию КБО. Наждак и Домовой присели на колено возле входа, прикрывая нас, близящийся Выброс давил на затылок, его ломило так, что пришлось стиснуть зубы и не стонать. Я глянул на Мину, ей приходилось несладко. Если она чувствует то же, что и другие мутанты, я не могу представить, какой ужас девушка сейчас испытывает. Должно быть, обострённые чувства вовсю мешают и вопят, пытаясь заставить тело спрятаться где угодно. Наконец, мы вбежали в здание.

– Давай, направо! Теперь вниз, тут вход! Осторожнее, я заловил пару тушканов, где-то ещё пищит один, - командовал Кондуктор.

Мы вбежали в подвал, когда земля под ногами заходила ходуном. Захлопнули дверь, осмотрели убежище на предмет нахождения живности и дыр в окнах, в три ствола разнесли на клочки выскочившего тушкана и без сил рухнули на пол. Даже здесь чувствовалось, как снаружи беснуется Выброс, в глазах пульсировал отсвет, сменяемый полной темнотой. А света было предостаточно, плафоны исправно горели. Я тупо уставился

на детский рисунок Микки-Мауса на стене, чтобы хоть как-то помочь глазам сохранять неподвижность. От отряда долговцев осталось человек двадцать, включая Шульгу и Гавриленко, каждый, молча, вспоминал товарищей, оставшихся лежать на одной из улиц мёртвой Припяти. Выброс не тронет тела, и когда они выберутся отсюда, то вернутся, чтобы похоронить павших. Если позволит «Монолит». Хотя, многие были готовы устлать землю вокруг могил трупами врагов, убивших их друзей. Даже если придётся самим лечь рядом.

Шульга молчал, сжимая раскалывавшуюся голову, Боцман привычно откинулся спиной на стену, подложив под спину рюкзак. Его отмычки сидели рядом и чувствовали себя в безопасности рядом со старшим. Трубадур лежал, отвернувшись, и не двигался. Я взглянул на Мину, её побелевшие от напряжения губы, на не менее бледное лицо. Она прижимала к себе рюкзак, глаза остановились в одной точке на противоположной стене.

– Кондуктор!
– мысленно всполошился я - Ты где, дружище?

– Тут я, тут, у Мины на руках. Голова трещит, ужас, - отозвался он.

– Ты тоже боишься Выброса?

– Нет, - удивился Кондуктор.
– Не боюсь. С чего ты решил?

– Мутанты всегда боятся Выброса. Ты что, не чувствуешь, что происходит с Миной?

– А я вот не боюсь!
– с некоторым вызовом ответил Кондуктор.
– Привычный я, не в первый раз под Выбросом. Хотя, и в первый раз не боялся.

– Значит, ты, друг Кондуктор, и не мутант вовсе, - заключил я, стараясь не морщиться от головной боли.
– Просто необычный кот.

– Всё может быть, - деликатно ответил Кондуктор и замолчал. Я прилёг, опустив голову на мягкую часть рюкзака, и незаметно уснул.

Глава 18

Сны были яркие и отвратительные. То «Долг» приговаривал Мину к расстрелу, а потом монолитовцы приводили приговор в исполнение. То Кондуктор бросался на нарисованного Микки-Мауса, и тот превращался в псевдогориллу и гонял по Припяти всех, кого встречал. Впереди бежали мы, за нами долговцы и монолитовцы вперемешку. В общем, выспаться не удалось.

Я проснулся с плохим настроением и болью в шее от жёсткого рюкзака, набитого всякой фонящей дрянью с дурно влияющими на нормальных людей свойствами. Судя по всему, проспал я всего несколько минут, так как Выброс ещё вовсю ощущался уставшим организмом. Повертел головой, разминая шею, заодно пересчитал своих спутников, все на месте. Отмычки дрыхнут, Боцман общается с Шульгой и Гавриленко, Трубадур лежит на месте, Мина держит Кондуктора в рюкзаке на коленях и не спит. А долговцы расположились вдоль стен, выставили караул и используют минуты отдыха для здорового сна. Найдя глазами злосчастного Микки-Мауса, я пару минут не отводил от него взгляда, подозревая, что он и впрямь превратится в мутанта. Интересно, кто его тут изобразил. Не слишком аккуратно, но очень похоже вышло. Краски ещё яркие, тут, в сухом подвале, Зона не скоро обесцветит и сотрёт его со стены. Хотя, если Зона захочет, сегодня же на месте мышонка будет что-нибудь другое. Да хоть Иван Фёдорович Крузенштерн.

– Что смотришь, мышь?
– пробурчал я. Чем дольше я смотрел на рисунок, тем больше он меня раздражал.

– Котэ, Мина реально психует, - огорошил меня Кондуктор.
– И сама не знает, в чём причина. Я уже тут всё перебрал, говорит - не то.

– Мина, что случилось? Это Выброс на тебя так действует?

– Нет, я уже привыкла, но мне кажется, что за нами кто-то наблюдает.

– Откуда, как ты думаешь?
– я незаметно подтянул к себе автомат. В любом другом месте ощущения Мины насторожили бы меня, а уж здесь и подавно.